Любовь в ритме танго

Когда я вернулась, мой новый знакомый оплачивал заказ. Мне он ничего не сказал, но оставил невероятные чаевые, астрономическую сумму по сравнению с тем, сколько обычно оставляют. Блюдце быстро опустело — в этом баре в эти часы, теперь я знаю, такой была манера показать себя. Он пропустил меня вперед, остановившись перед автоматом с табаком, рядом с дверью.

— Дай мне пальто, — сказал он. — Иди вперед, я тебя догоню.

Я молча оставила ему пальто и сделала пару шагов вперед. Я была обескуражена тем, что он там задержался. Я не услышала шума сигаретного аппарата, он ничего не покупал, его задержка была очень подозрительной. Когда я поняла, что произошло, резко повернулась, чтобы посмотреть на него, — руки в карманах, взгляд, абсолютно безразличный к свету, который мигал ему в лицо.

— Что с тобой случилось? — спросила я, когда мы вышли на улицу после того, как он подал мне пальто без всякой учтивости. — Ты всегда откалываешь один и тот же номер?

— Не знаю, о чем ты говоришь, — ответил он мне с улыбкой.

— Очень действенная мысль: ты врешь, что хочешь купить табак, и отправляешь женщину вперед только для того, чтобы хорошенько рассмотреть ее сзади.

— Ты стройная, — сказал он со смехом.

— А ты дурак.

Тут он взял меня за руку, как будто боялся, что я убегу, хотя не казался рассерженным.

— Ты кажешься хорошо воспитанной девушкой, к тому же очень красива. Я удивился, что ты принадлежишь к тому типу девушек, которые уходят из бара в два часа ночи с первым встречным, с первым, кто им это предложит.

До этого момента все мое возмущение было наигранным, но его последние слова меня действительно задели. Не стоило больших усилий освободиться от руки мужчины, повернуться и уйти не оборачиваясь. Я полагала, что этим все закончилось, но он побежал за мной вдогонку и прижал к стене, схватив обеими руками.

— О, нет! Ты не такая… Ты такая?

Он смотрел на меня расстроенно и молчал, но не мог заставить ответить.

— Ну, ладно, мне очень жаль, прости меня. Я дурак. Хорошо?

Я была готова сказать «нет», но в последний момент успокоилась, потому что поняла: мое молчание окажет на него более сильное действие, чем какой угодно отрицательный ответ.

— Не делай этого, дорогая… — он говорил дрожащим голосом, — я слышала первые аккорды магических слов, производящих на меня самое сильное влияние, — не бросай меня, пожалуйста. Пожалуйста… — его правая рука забралась мне под пальто. Большим пальцем он сжал мой левый сосок жестом гончара, который устранял излишек глины на поверхности только что сделанной вазы, — не беги, теперь ты уже сделала самое трудное…

Его звали Агустин, он был журналистом — писал сценарии для радиопередач. Что касается возраста, то он был старше меня на восемь лет, хотя старался вести себя так, словно был старше вдвое. Агустин был исключительно блестящим человеком и прекрасно это понимал. Он умел превращать свои недостатки в достоинства, создавая ситуации, в которых наиболее сильно проявлялось его поразительное красноречие, обезоруживающая ясность ума, склонность к сарказму, противоестественная физическая сила, которую он мне в скорости и продемонстрировал. У него было только одно глупое качество, которое однако он больше всего ценил: я никогда не знала более радикально настроенного женоненавистника. Но в то же время он был против насилия, отчего терпел у женщин поражения и превращался в невероятно нежного любовника. Так было и в этот раз, поэтому я сразу поняла, что он проиграл и готов ради меня на все, но, несмотря на это, я в него не влюбилась.

Меня очень тянуло переспать с Агустином, хотя я точно знала, что не влюблена. Я не лгала ему, я не хотела лгать себе, потому что ни он, ни я этого не заслуживали. Мы виделись время от времени, пару раз в неделю и всегда ходили в какое-нибудь модное место. Мы находили их названия на газетной странице, названной редакторами «модные места». Мне нравилось ходить именно туда, потому что так отпадала необходимость поиска, не нужно было запираться с ним в каком-то укромном углу, маленьком, секретном, таком, как сушильня «Росарио». Я не любила Агустина, но между нами что-то было, и я пыталась это понять.

— Ты присмотрела что-нибудь достойное для ночи в четверг?

Предварительность такого предложения меня не удивила бы, но только не в то время, когда прозвучал звонок.

— Нет. А что, ты женишься?

— Я?

— Ну да, потому что сегодня еще понедельник, и десять часов пятнадцать минут утра… Обычно ты звонишь за полчаса до встречи, в половине девятого вечера и требуешь поторопиться.

— Разве? — удивился Агустин.

— Да.

— Ну, я об этом не думал, — он солгал так бесстыдно, что сам чуть не рассмеялся. — Хорошо, я иду на радио. Ночью в четверг будет праздник на всю катушку после премьеры, для поддержки… В этом фильме главная героиня — молодая телочка — должна бросить своего любовника, у нее еще одно из этих дурацких имен — Жасмин пли Эскарлата, не помню.

— Она хорошенькая? — поинтересовалась я.

— Более или менее, но следует сказать, у нее очень трудное имя.