Любовь в ритме танго

— Дедушка подарил мне его два года назад, но отец не хотел давать мне деньги на него, потому что не верил, что эта машина сможет работать. Тогда я начал подрабатывать каждую субботу в одной мастерской, без зарплаты. Взамен этого мой начальник дал мне новые детали и помог наладить мотоцикл. Мы закончили работать с ним только месяц назад, и теперь он бегает как новенький. Я назвал его «Бомба Вальбаум».

— Как?

— Вальбаум, — молодой человек произнес название на своем родном языке по слогам. — Моего дедушку звали Райнер Вальбаум.

— А как тебя зовут? — спросила наконец Маку.

— Фернандо.

— Фернандо Вальбаум! — произнесла Рейна, с сияющей улыбкой на лице. — Звучит очень красиво.

Теперь я испугалась, испугалась за сестру. Меня охватило новое жгучее чувство, ревность, и я решила вмешаться. Я захотела разрушить свои подозрения и встряла. Рейна не имела права так смотреть на этого парня, она совсем его не знала. А я должна была разобраться и узнать, кто он.

— Нет, его не так зовут.

Он улыбнулся и медленно повернулся ко мне.

— Ты кто?

— Малена.

— И…

— И я знаю, кто ты.

— Да? Правда?

— Да.

— Хватит секретничать, пожалуйста, вы похожи на двух малышей из детсада, — мой двоюродный брат Педро был самым старшим из нас, и ему нравилось вести себя в соответствии со своим возрастом. — Итак, как тебя зовут?

Незнакомец встал, подошел к своему мотоциклу, сел на него и улыбнулся мне.

— Скажи ты, — обратился он ко мне.

— Его зовут Фернандо Фернандес де Алькантара, — произнесла я.

— Точно, — подтвердил парень, — так же, как моего отца.

Я удивилась, когда поняла, что всю жизнь ждала этого момента именно для того, чтобы произнести эти слова, этим самым тоном, в этом самом месте, перед этими людьми. В ту минуту я поняла, что влюбилась. Фернандо улыбнулся мне, а я почувствовала себя властелином мира. Мои спутники, особенно братья, выглядели весьма удивленными.

— Прекрасно, — выдохнула Маку, нарушив неловкое молчание. — Похоже, брюки получить будет непросто.

Несколько минут никто ничего не говорил. Намного позже прозвучал комментарий Хосерры, предвидящего возможную травлю бастарда.

— Ты видела, как он приехал? Кто он такой?

— Воображала, — произнес Педро. — Воображала на дурацком мотоцикле.

— И наци, — добавила Нене, — по тому, что он сказал, абсолютно точно, что он наци, точнее некуда, чертов наци, пошли отсюда…

— Все, что здесь произошло, я уже видела во многих фильмах, — изрекла Рейна, — о востоке большей частью. Мне на память пришли диалоги из фильма «Ровно в полдень», единственно, чего не хватает, так это коня…

Я улыбалась сама себе, потому что это были наши общие воспоминания, которые подняли меня над провинциальной ничтожностью окружающих. Мне снова захотелось бежать от них туда, где будет проще и свободнее.

— А мне он понравился. Мне он очень понравился. — Я хорошо осознавала, что все уставились на меня, но упрямо смотрела в глаза Рейне. — Он мне напомнил папу.

— Малена, ради Бога, не будь дурочкой! Прекрати говорить глупости. Давай, окажи нам такую любезность. Он просто выпендривается.

— Поэтому я и говорю… — возразила я, но конец фразы произнесла очень тихо, так что никто, кроме меня, не мог расслышать последние слова.

Часть вторая

Уже почти пятнадцатилетняя, Виолета сидит на кожаном пуфе, обняв коленки, и наблюдает за кузеном Карлосом и сестрицей Бьянкой, которые у большого стола по очереди читают стихи из книжки. Маменьке нравится быть дуэньей при Бьянке. Виолета удивляется, почему маменька считает Бьянку такой уж красавицей. Но вот поди ж ты. Она часто говорит папеньке: «Бьянкита у нас хороша как лилия!» А папенька на это отвечает: «Лучше была бы чиста как лилия!»

Кэтрин Энн Портер. Девственница Виолета