Любовь в смертельной прогрессии

Некоторое время я просто сидел в машине, обдумывая свои дальнейшие действия. Несколько раз хватался за телефон и тут же отбрасывал его на сиденье. Что я ей скажу? Можно ли к тебе зайти? Я знаю, что ты дома? Да-да, осталось только добавить, что видел ее выходящей из машины. Что особенно досадно, что машину разглядеть не удалось: и темно, и далеко.

Придавив педаль газа, я резко тронул «Вольво» с места. Пожалуй, если так и дальше дело пойдет, то впору последовать совету Бородича и Марии Егоровны, и делать, что называется, ноги. Потому что у меня нет сил гоняться за химерой! — едва не крикнул я.

Я вошел в квартиру, закрыл за собой дверь, прислушался к встретившей меня тишине. Разулся и, осторожно ступая, чтобы не нарушить эту тишину, направился в душ, снимая по пути одежду.

Как-то давно заметил странную закономерность — если хочешь заставить молчать свой внутренний голос и остановить свистопляску мыслей, займи себя работой, но старайся не шуметь, ходи по квартире тихо, делай все тихо, без стука и лишнего шума. И тогда удивительным образом хотя бы на некоторое время устанавливался мир и порядок в душе. Сейчас мне срочно требовалась такая передышка.

Став под душ, я долго стоял без движения, прислушиваясь к мерному звуку воды. Ей, воде, нет никакого дела до человека, стихия сама по себе, и я сам по себе. Разница лишь в том, что я ей вроде как безразличен, а она мне — необходима. Густые и, на первый взгляд, безучастные струи воды неизменно приносят облегчение…

Остаток вечера я «убивал» тем, что занимался мелкими домашними делами. Навел порядок в книжном шкафу, перебрал пару полок на кухне, запустил стирку. Когда здесь жила Анна, к нам приходила раз в неделю женщина из сервиса и наводила чистоту. Сейчас все это казалось странным: два взрослых человека вполне могли о себе позаботиться сами, но тогда я не заострял на этом внимания. Мне было все равно.

Спать лег поздно, совершенно опустошенный. Какое предупреждение мне послали небеса сегодня? Зачем я направил свою машину к дому Селены? Наверное, чтобы убедиться, что я у нее не один. Ха-ха! Дурак самонадеянный, с чего ты взял, что вообще являешься кем-то там для нее! Вопросы, вопросы…

Снилась мама. Она гладила меня по голове, грустно улыбалась и что-то тихонько говорила. Но я ничего не мог разобрать и все время переспрашивал: что? что? Она сердилась, немножко совсем, потом опять говорила и опять улыбалась. Что она хотела мне сказать, так и осталось тайной.

Это было так странно. Она мне никогда раньше не снилась. Те немногочисленные фотографии, которые остались после ее смерти, я тоже не рассматривал, было слишком тяжело. Ее образ постепенно стирался из моей памяти. Там, позади, в прошлой моей жизни, все было окутано туманом и мраком. Я вроде бы научился с этим жить, но теперь я с ужасом вижу, что и впереди появилась дымка, которая все больше и больше сгущается.

Ближе к обеду позвонил Бородич и бодрым голосом заявил:

— Леша, чтобы сегодня вечером был у меня! Есть повод!

— О, рад слышать вас, Виталий Иванович, — ответил я. — Вы уже дома?

— Да, вот хочу отметить, так сказать, свое досрочное освобождение. Надеюсь, ты планы еще не строил на вечер?

Я засмеялся:

— Это, конечно, серьезный повод. Нет, ничего пока не планировал. Если вам не утомительно будет, то я с удовольствием заеду.

Трубка фыркнула:

— Утомительно! Тоже мне, сказал. Я и так наотдыхался в заточении у Костина. Хочу шуму и гаму, ясно?

Я пожал плечами:

— Куда уж ясней. Непременно буду!

— Алине не звони, я ей уже сообщил.

Ого! — удивился я мысленно, — бал намечается с размахом. Я понимал, что за шумом-гамом подразумевалось всего лишь его хорошее настроение и, очевидно, неплохое самочувствие. Но даже это было для Виталия Ивановича настоящим праздником. Понятно, что он хотел провести вечер с нами, самыми близкими ему людьми.

На какой-то момент мне показалось, что жизнь течет в своем привычном русле. Да, были трудности в бизнесе, но все как-то наладилось. Обычное дело. Когда все слишком гладко, мне всегда не по себе, подозрительно это. Виталий Иванович тоже не подвел, прихватило-отпустило в его возрасте и с его болячками — это совсем не удивляет. И даже показалось, что все остальные события, все ужасы, которые, как горб, давили на меня, тоже остались в прошлом. Вдруг этот период кошмаров закончился? Сейчас мне так хотелось обмануть себя, очень-очень хотелось. Во всяком случае, у меня сегодня есть шанс отвлечься от всего этого, и надо им воспользоваться.

Мои страсти по поводу того, что вчера случилось во дворе дома Селены, тоже как-то поутихли. Может, в конце концов, человек подъехать на чужой машине к своему дому, и мало ли по какой причине она была без автомобиля? Просто я совсем ничего про нее не знаю, но это ведь исправимо, — увещевал я себя.

Затем я позвонил Алине, спросил, собирается ли она к Бородичу. Она не стала долго со мной разговаривать, сказала, что очень занята и что обязательно вечером приедет к Виталию Ивановичу.