Любовь в стиле "ретро" (СИ)

Я вошла и услышала, как за мной защелкнулся замок. Оглядываюсь. Темная прихожая. Куда теперь?

— Диззи, ты? — слышу я тихий голос, от которого замирает сердце. В дверном проеме комнаты появляется стройный силуэт. Я узнала бы его даже в абсолютном мраке.

— Я сплю или… — Марк медленно и как-то неуверенно подходит ко мне, вглядывается. В полумраке я вижу, как блестят его глаза. Поднимаю вуаль.

— Пришла, ты пришла ко мне, — глухо бормочет он, сжимая меня в объятиях так сильно, что перехватывает дыхание. — Родная моя, хорошая. Теперь мне не страшно, даже если…

— Молчи, — испуганно шепчу я. — Не смей даже думать. Ты звал, я знаю. Твой подарок…

— Звал, — выдыхает он мне в висок. — Хотел тебя видеть. Хоть на минуту в этом аду.

— Как же я тосковала по тебе, если бы ты только знал. У нас только час времени и ты должен мне все рассказать.

— Я расскажу, я все расскажу, — шепчет он, скользя губами по моей шее, — только дай мне ощутить тебя, почувствовать тебя. Здесь… в моих руках.

— Любимый мой, — я не могу сдержать слез, — не так мы должны были встретиться. Не тайком, украдкой. Не хочу и не могу сейчас сыпать упреки, но … что же ты наделал? Нелепый клубок. Ты запутался в каком-то нелепом клубке событий, случайностей. И все же знай, всегда помни, что я люблю тебя. Люблю.

— Только не плачь, не плачь моя хорошая, — он целует мои все еще влажные глаза. — Ты же знаешь, я не могу видеть твоих слез. Идем, — он подхватывает меня на руки и несет в комнату.

На какое-то время его жаркие губы заставляют забыть о мрачной реальности. И если бы только можно было вот так, навсегда. Таять в его руках, слушать его ласкающий шепот. И эта сладкая дрожь, пробегающая по всему телу, томящая и нежная. Как хочется отдаться этой истоме! Нельзя. С огромным трудом я прерываю очарование.

— Марк, любимый, я прошу тебя. Время уходит.

— Я скучал, ужасно скучал. Все это было так давно. Ты и я. Но я уже взял себя в руки. И ты должна знать все. Даже если это все выставит меня не в лучшем свете. Но ты поймешь, я знаю и простишь. Мне самому противно, какого я сыграл дурака.

Мы сидим на какой-то видавшей виды тахте в полумраке обшарпанной комнаты. Я слушаю с закрытыми глазами. Его голос … он обволакивает, он умеет ласкать почти так же, как его руки. Я полулежу в его объятиях. Признаюсь, иногда смысл рассказа ускользает. Тогда я встряхиваю головой и пытаюсь сесть ровно. Но он лишь тихо посмеивается

— Даже не пытайся. Ты моя сейчас.

— Плохо воспринимается, — слабо протестую я.

— Тем лучше. Мне проще будет говорить.

— Ты ужасный, — вздыхаю я. — Пользуешься моей слабостью. Ладно, я вся внимание. О своем появлении в ресторане можешь не рассказывать.

— Диззи уже успел посвятить тебя. Так с чего начать?

— Она появилась…

— Я понял. Она действительно появилась, возникла передо мной. В один из вечеров просто села за столик у самой сцены. Я пел, она самым бесцеремонным образом разглядывала меня. Ее взгляд обжигал. Я в момент сделал стойку, потому что она явно была не клиенткой этого ресторана. Наш ресторан посещала публика весьма среднего достатка. А она была Шикарна. И она была… ЖЕНЩИНА. Та самая, о которой говорят мои соотечественники «La femme fatale.»

— Фаталь, — проворчала я сквозь зубы. А считала ведь, что не ревнива. Что спокойно смогу выслушать всю эту историю страсти. Да куда там? Мое бурное воображение живо нарисовало, как он смотрит на нее, улыбается ей, обнимает и… Острые когти впились в сердце, и всю меня обдало жаром. Нет, я сброшу, наконец, все это волшебство, очарование его рук, его губ, его голоса.

— Прости, прости, — Марк удерживает меня. — Я знаю, тебе тяжело это слушать. Но люблю ведь я только тебя. Ты знаешь.

— Совсем в этом не уверена. Все слова. Любишь меня, а романы крутишь с другими.

— Да не кручу я. Это совсем другое. Дурман какой-то. Ну, пойми и выслушай.

— Дурман, рок, — я все еще киплю ревностью. — Да объясни, что в ней такого? Рокового. Высокая, сухощавая блондинка с голубыми глазами и маленькой грудью. Яркая помада, дорогие духи, шикарные шмотки. И все. Достаточно ей только взглянуть, и любой мужчина, не исключая тебя, в момент превращается в мартышку, лезет на самую высокую пальму, чтобы достать ей самый спелый банан. Как точно сказал О. Генри. Хотя сам был такой же.

— Ты прелесть, когда ревнуешь, — он смеется. Он еще и смеется. Нет, это невозможно.

— Я ухожу, и отпусти меня немедленно.

— Куда, глупышка? В негритянский квартал, одна, на поиски приключений на свою …

— Грубиян, нахал, бабник и… вообще пусти!

— С тобой решительно не скучно, — улыбается Марк. Ах, эта его улыбка! Ах, эти его глаза, блестящие и насмешливые! Нет, не уйти мне от него. Никуда не сбежать.

— Да где же моя гордость? — шепчу я, и все снова заканчивается нежностями.