Любовь в твоих глазах (СИ)

— Ты бы мог съехать, а так у тебя выбора нет, — снова усмехается змея, шагая прямо за мной. Она чуть не падает на лестнице, чудом успев удержаться, и пользуясь случаем цепляется за моё предплечье.

Я не хочу показывать, что нас с ней что-то связывает, особенно на работе. Мне плевать на разговоры и на то, что она меня старше. Я банально не хочу тупых вопросов об отношениях, которых у меня нет.

На последней ступеньке сбрасываю с себя её руку снова, отмечаюсь на стойке у администрации, сдаю ключи и выхожу на улицу, направляясь к тачке.

— А я без машины сегодня, — говорит Алёна. — Подвезете, молодой человек?

— Куда тебе?

— В страну оргазмов.

Она не отстанет, пока не трахну. Мы не так часто видимся, чтобы отказываться от хорошего секса. Просто сегодня как-то особенно тошно и не хочется ничего.

— Хер с тобой, садись, — открываю машину, сажусь за руль, и Алена через секунду падает рядом. Мы ни разу не ездили вместе. В машине трахались, да, но не ездили ещё никогда. Алёна всегда на своей, меня всё устраивало.

Через полчаса мы уже на моей съемной квартире. Я сижу на кровати, а Алёна — на полу между моих ног.

Она хорошо сосет. Берет глубоко и не останавливается ни на секунду.

Хватаю ее за волосы на затылке и надавливаю чуть сильнее, желая почувствовать ещё острее. Она задыхается, но не просит ее отпустить, а потом, когда поднимает голову, ещё и пошло улыбается, стирая с губ тонкую ниточку слюны.

— Садись, — хлопаю по бедру и падаю на кровать, расставляя руки в стороны. Она обещала сделать все самостоятельно — я даю такую возможность. Тем более я реально так упахался, что даже двигаться не хочется.

Алёна ещё пару раз облизывает головку и перемещается, усаживаясь на меня. Дразнит, касается влажной плотью, скользя по члену, заводит меня сильнее. Знает, что сорвусь и оттрахаю её до криков, если будет бесить меня.

И я срываюсь, забив на боль в мышцах. Потому что сил нет терпеть. Скидываю Алёну с себя и ставлю на четвереньки, входя в нее резко и быстро, задавая сразу бешеный темп и силу.

Она стонет пошло, кричит «еще» и матерится как опытная шлюха. Стараюсь не слушать — вообще не заводит. Двигаюсь как робот, поршнем вбиваясь в горячую плоть.

Алёна пьет таблетки и совершенно не против трахнуться без резинок. Поэтому я кончаю внутрь с глухим рыком, не заботясь ни о чем.

Она падает на кровать, шумно дыша, а я провожу ладонью по короткому ёжику на голове и начинаю чувствовать ненависть к самому себе.

Потому что мне не нравится Алёна. На десять из десяти. На девять, балл за минет скинем. Она мне не нравится, но я все равно продолжаю её трахать. Просто потому что она не против, а мне совершенно некогда искать кого-то, к кому у меня будет чуть больше эмоций, чем к этой резиновой кукле.

— Ещё разок? — спрашивает, отдышавшись. Я сижу на кровати, а она подкрадывается сзади, проводя ногтем по шее. Ежусь, мне не нравится.

— Нет, Ален.

Я не объясняю, почему нет. Просто «нет».

— Тогда поеду, у меня ещё куча дел. Спасибо за секс, — целует меня в ухо, а потом встаёт с кровати и начинает одеваться.

И почему-то шлюхой себя чувствую я…

Глава 2. Дамир

Будильник в шесть утра жужжит на тумбе, взрывая и без того гудящую голову. Вчера я так убил себя, что уснул даже без душа и ужина.

Потираю глаза и с глухим стоном сажусь на кровати: болит каждый сантиметр тела. Мне бы горячую ванну с солью вчера принять после убийственной тренировки, чтобы мышцы расслабить, а не трахать безотказную Алёну, чтобы добить себя окончательно.

Встаю через силу, потягиваюсь, пару раз хрущу спиной и шеей, тяну руки, морщусь от боли, но продолжаю тянуть, потому что станет чуть легче.

Иду в душ, стою под кипятком, а потом переключаю на ледяную, чтобы точно взбодриться. Дух захватывает от резкой смены температур, лёгкие сжимаются и тяжело сделать вдох. В груди жжёт, кажется, что задохнусь и сдохну прямо на полу в ванной, как в идиотском триллере, где от несчастных случаев дохнет половина героев.

Поднимаю руки — легчает. Диафрагма разжимается и становится сильно проще. Дышу медленно, привыкая к холодной воде. Я постоянно так делаю, но после кипятка все ещё тяжело перестроиться. В детском доме, где я рос, другой воды и не было. Либо холодная, либо никакой. Никто не парился хотя бы нагреть нам сраный чайник, чтобы помыться. Короче, я всю жизнь в холодной. Закалённый, не болею поэтому. Хоть один плюс от моего детства.

После душа иду на кухню, обернувшись полотенцем. Спать уже не хочется, но голова все ещё гудит неприятно.

Чайник в полной тишине закипает слишком уж громко, а через минуту тишину разбавляет кипящая на плите овсянка. Мне пришлось научиться готовить хотя бы элементарные блюда, чтобы не сдохнуть от голода или заворота кишок. Мне приходилось питаться разным дерьмом, поэтому сейчас я жру только правильную пищу и придерживаюсь режима. Первое время хотелось все бросить и сорваться, но перебороть это желание оказалось не так сложно, как бросить курить траву каждый день. Поэтому справился. И с тем, и с другим.