Любовь в вечерних новостях

Приземлились прекрасно, почти незаметно. Торп еще часа два слонялся в свите, прежде чем смог отправиться к себе в отель. Зато у него был готов документальный фильм для Штатов, вместе с комментарием. Сверив часы и поставив их по местному времени, он убедился, что Си-эн-си успеет дать репортаж сегодня вечером.

Торп смотрел на Лондон, по улицам которого мчался в такси. Он бывал здесь, но давно. «Шесть? — подумал он. — Нет, семь лет назад». Но, наверное, он смог бы отыскать тот ресторанчик в Сохо, где брал интервью у нервничающего атташе из американского посольства, А потом в Вест-Энде, в маленькой галерее, он познакомился с начинающей художницей, у которой было тело рубенсовской женщины, а голос мягкий и тягучий, как густые сливки. Какие сногсшибательные ночи они провели вместе.

Семь лет назад, до того, как он осел в Вашингтоне. Это было до встречи с Оливией. На этот раз все будет иначе. Его не интересуют ночи с незнакомками. Теперь он хочет провести всю жизнь только с одной-единственной женщиной. С Оливией Кармайкл.

Выйдя из такси, Торп взял сумку и направился к подъезду. Он давно уже привык путешествовать налегке. Воздух был влажный и холодный. Моросящий дождь прекратился всего несколько минут назад. Люди на тротуарах горбились, шагая против ветра, плотнее застегивали пиджаки и проходили не задерживаясь. Войдя в отель, Торп увидел толпу репортеров у стойки и сразу же расстался с надеждами поскорее встать под душ в своем номере.

— Торп.

Отодвинув в сторону сумку, он улыбнулся Ливи. Она вежливо ему кивнула.

— Что они нам отвели для встреч? — спросил он и узнал, что на втором этаже прессе предоставлена особая комната.

— О'кей, давай поспешим, и я сообщу тебе вкратце все новости. — И прежде чем Ливи успела затеряться в толпе, он схватил ее за руку. — Как было в полете?

— Без всяких происшествий.

Зная, что вряд ли ей удастся освободиться от его хватки и не вызвать этим пересудов, Ливи небрежно спросила:

— А как ты?

— Время тянулось очень долго. — Они втиснулись в лифт. — Я скучал по тебе.

— Перестань, Торп, — оборвала его Ливи.

— Перестань что? Скучать по тебе? Я буду рад, если ты перестанешь избегать меня.

— Я просто была очень занята. — Толпа в лифте притиснула ее к Торпу. Перехватив сумку другой рукой, он обнял ее за плечи.

— Очень много народу и тесно, — любезно объяснил он в ответ на ее сверкающий негодованием взгляд. В лифте пахло табаком, одеколоном и немного потом, но все запахи перебивал ее аромат, сладкий и чистый. Торп с трудом поборол желание зарыться лицом в ее волосах и забыть обо всем.

— Сейчас ты что-нибудь натворишь, да? — спросила она тихо, под шум голосов.

— Если хочешь, — согласился он. — Я бы с удовольствием поцеловал тебя, Ливи, — прошептал он ей на ухо. — Прямо здесь, прямо сейчас.

— Не смей!

Она не могла оттолкнуть его у всех на глазах и только сверлила яростным взглядом. И это была первая ошибка.

Его губы были в нескольких дюймах от ее лица. Смеющийся взгляд не отрывался от ее глаз. И она вдруг почувствовала неодолимое желание. Ливи окаменела, но не потому, что его рука крепко сжимала ее плечо, просто взгляд был спокойный и понимающий, что с ней творится.

— Ладно, Ти Си, кончай представление. Торп не ответил. Он только улыбнулся, глядя

на нее. Они вышли из лифта, и он повел ее по коридору.

— Мы оставим представление на потом. Очнувшись от транса, Ливи отступила в сторону так, чтобы он не мог коснуться ее рукой.

— Этого «потом» не будет, — отрезала она и мысленно послала себя к черту, заняв место в комнате для прессы.

Информация Торпа заняла меньше тридцати минут, и репортеры бросились доканчивать собственные сообщения. Торп наконец добрался до своей комнаты. Он уже сутки был на ногах. Раздеваясь на ходу, он устремился в душ.

Ливи вошла к себе, позволив посыльному внести ее сумки. Она немного подождала, пока он суетливо отдергивал занавески и проверял наличие полотенец. Все, что ей сейчас требовалось, это чай, а потом постель.

«Постреактивная вялость», — утомленно подумала Ливи и сунула фунтовую бумажку в руку посыльного. Почему ее сестра никогда от этого не мучается? Прошивает себе туда-сюда пространство и время в реактивном самолете — и хоть бы что. Будь на ее месте Мелинда, она бы не сидела сейчас с чашкой чаю в тишине. Она бы уже мчалась наслаждаться ночной жизнью Лондона.

Ну, да бог с ней, с Мелиндой. У нее свои проблемы. «Я уже двенадцать часов на ногах, — вздохнула Ливи. — А завтра не будет ни минуты свободной».

Посмотрев на себя в зеркало, Ливи заметила легкие следы усталости. Не надо, чтобы камера это запечатлела. Чашка чаю, беглый просмотр заметок, сделанных в самолете, и спать, решила она. Она уже шла к телефону, чтобы сделать заказ, но тут раздался стук в смежную дверь.

Ливи нахмурилась и недовольно вздохнула. Неужели это кто-нибудь из репортеров желает общества? Боже, как некстати. Пропади они все пропадом.

— Кто там?

— Всего лишь еще один представитель прессы, Кармайкл.