Любовь викинга (ЛП)

Сделав паузу, он окинул ее жарким взглядом, и голова у нее пошла кругом. Наверное, она выпила слишком много медовухи. Эдит отчаянно захотелось присесть, чтобы стены вокруг перестали кружиться.

— Это приказ? — Она вздернула подбородок.

— Приказ. Верю, что вы его выполните.

— Очень хорошо. Я буду в ваших покоях, а не у себя. — Кровь застучала у нее в ушах при мысли, что ей придется превозмочь себя и приложить все силы, чтобы доставить Бранду удовольствие. Только так получится защитить все, что ей дорого.

— Подождите.

— Что-то еще, господин?

В два шага он догнал ее и прижал к своему твердому телу. В отличие от Эгберта, в нем не было ни капли жира. Он был воином, целиком и полностью. У нее перехватило дыхание. И зачем она его спровоцировала?

— Вот это. — И его рот накрыл ее губы.

Поцелуй, словно клеймо, опалил ее, оставляя на губах его медовый, неуловимо мужской привкус.

Наконец он отпустил ее под громкий свист и возгласы своих соплеменников. С пылающим лицом Эдит провела ладонью по саднившим губам, стирая его поцелуй.

— Зачем вы это сделали? Я вас о том не просила!

Она злилась — и на него, и на себя, ибо ее тело молило о продолжении. Она сложила руки поверх внезапно занывших грудей.

Он провел пальцем по ее щеке, оставляя жаркий след на ее коже.

— Не прячьтесь от неизбежного, леди Эдит. Вам понравится. Я вас уверяю.

Подобрав юбки, она побежала прочь из зала, слыша, как в спину несется смех. Его поцелуй стал наглядным доказательством того, сколь мало у нее было власти над собственным телом.

Глава 5.

— Спасибо тебе, что спасла меня, Эдит, — сказала Хильда, расчесывая ее волосы. Под взмахами щетки они заблестели точно вороново крыло. — Воистину, ты настоящая героиня. Если бы не ты, тот норманн мог бы…

— Не могла же я стоять и смотреть, как тебя убивают. — Она издала сдавленный смешок. Когда они ушли с пира, Хильда настояла на том, чтобы помочь ей раздеться и приготовиться к ночи. Эдит не противилась. В ее памяти всплыли поучения матери о том, что настоящей леди пристало покорно терпеть плотскую любовь — правда, только ради того, чтобы зачать ребенка.

Эдит закусила губу. Лучше не думать о детях и не вспоминать о том, как Эгберт ударил ее в живот, когда она осмелилась заступиться за провинившуюся служанку. В тот день, потеряв ребенка, ее прекрасного маленького сына, она потеряла надежду стать матерью и возненавидела мужа и его ласки. Слава богу, с тех пор он перестал брать ее в свою постель.

А теперь его бывшая любовница рассматривает ее оценивающим взглядом.

— Что ты хотела сказать, Хильда? — спросила она, ожидая услышать очередную тираду о норманнах и их жестокости.

— Кузина, теперь я понимаю, что вела себя глупо. Мне казалось… они такие же, как Эгберт, но…

— Эти норманны совсем другие. — Эдит забрала у нее щетку и несколько раз с силой провела по волосам.

— Опять ты за свое. Вспомни шрам на шее Бранда Бьернсона! Не сомневаюсь, мать и впрямь пыталась его задушить. — Хильда вздрогнула. — Хорошо хоть, что этот дикарь умеет держать своих людей в узде.

— Шрамы есть у всех воинов. А Бранд Бьернсон, по слухам, провел на войне всю жизнь. — Эдит отложила щетку. — Я слышала, он лучше всех проявил себя во время восстания. Якобы мятеж удалось подавить в основном благодаря его усилиям.

Кивнув, Хильда принялась мерять шагами комнату, словно ее беспокоило что-то еще. Эдит вздохнула. Переживания Хильды и необходимость выслушивать их тяготили ее. Будто у нее мало своих проблем. Память о поцелуе Бранда четко отпечаталась у нее в голове.

Ее тело мечтало поверить, что с ним все может быть по-другому. Никогда прежде она не испытывала такого парящего, такого волнительного трепета в душе. Даже в период помолвки, когда Эгберт приложил все усилия, чтобы она почувствовала себя самым бесценным в мире предметом. Она не представляла, как поведет себя Бранд, если у нее не получится доставить ему удовольствие, но умом понимала: все мужчины одинаковы. Ее передернуло от воспоминания о том, как Эгберт мстил за ее беспомощность в постели — сперва ехидными замечаниями, а потом ударами кулаков.

— Скажи мне что-нибудь, Хильда. Что-нибудь, что придало бы мне мужества.

— Ты должна знать одну вещь. Я никогда не спала с ним. По крайней мере, в прямом смысле, — выпалила Хильда и села на пол у ее ног. — Он не мог… По какой-то причине он потерял способность… Он считал, что это твоя вина.

Эдит замерла. Никогда? Эгберт утратил мужскую силу?

— Но я думала…

— Он просто не мог. — Хильда отвернулась. — Он ложился в постель пьяным, трогал меня и засыпал. После того, как ты спасла мою жизнь, ты заслуживаешь знать, как все было на самом деле. Когда я приехала к вам, он обманул меня. Сказал, что именно он замолвил за меня слово и уговорил тебя разрешить мне остаться. А после пригрозил отдать на потеху норманнам, если я не стану его слушаться. Ты же по-настоящему защитила меня. Боже, я так перед тобой виновата.

— Ты же моя родная кровь. Разве могла я поступить иначе?