Любовь викинга (ЛП)

— Маргарет рассказала о твоих неприятностях, Оуэн Пахарь. — Она протянула ему руку. — Я постараюсь помочь, если смогу.

— Я знала, что вы не откажете нам, миледи. — Лицо Маргарет расплылось в улыбке. — Я же тебе говорила, Оуэн! Миледи сумеет образумить этого варвара.

Эдит откашлялась.

— Почему ты думаешь, что Бранд Бьернсон варвар?

— Как же иначе? Он же норманн. Язычник.

— Он умеет читать и писать на латыни, — спокойно сказала Эдит. — В отличие от отца Уилфрида.

— Раз он такой ученый, то постыдился бы требовать от нас такое непотребство. Всем известно, что перед посевом хлеб нужно благословить. Так писано в книгах. И так говорит отец Уилфрид, — проговорил Оуэн, и в его глазах заблестели слезы. — Леди Эдит, пожалуйста, помогите нам. Смягчите его сердце.

На ее плечи опустилась тяжесть. Если Оуэн Пахарь уверен, что без благословения никак обойтись, значит и все остальные крестьяне тоже. В посевную пору им меньше всего нужны споры и разногласия.

— Вы говорили об этом с самим лордом Бьернсоном?

С лица Маргарет сошла краска.

— Мы не осмелились бы…

— Я понимаю. — Эдит соединила ладони. Она обязана замолвить за них слово. Каким-то образом надо донести до Бранда, чем может обернуться его упрямство.

* * *

— Наконец-то я вас нашла! — воскликнула Эдит, когда после долгой беготни обнаружила Бранда на тренировочном поле. Ткань легкой туники плотно облегала его тело, и от этого зрелища у нее перехватило дыхание. — Никто не мог мне сказать, куда вы запропастились.

— Где же еще мне быть? — Он склонил голову набок. — Я не хочу, чтобы мои воины растеряли свои боевые навыки. Мы приходим сюда каждое утро. Мужчины должны оставаться в форме.

— Насколько мне стало известно, вы распорядились начать посевную. — Она сделала глубокий вдох и поспешила продолжить, осознав, что слишком долго не может оторваться от созерцания его торса: — Не дожидаясь Благовещения. Но так нельзя. Все это может плохо кончиться.

Он бросил деревянный тренировочный меч одному из своих воинов, и пошел ей навстречу.

— В чем проблема? Наступила весна. Если не начать сеять пшеницу в ближайшее время, осенью нам нечего будет есть. Зачем ждать, если почва уже готова?

Она упорно отводила глаза, чтобы не смотреть, как туника льнет к его мускулистым плечам. Всем существом она осознавала, насколько близко он стоит — стоит лишь протянуть руку. Мысли ее спутались, а приготовленная заранее речь не шла с языка. Еще раз искоса взглянув на него, она обуздала себя и заговорила.

— Ко мне обратился один из фермеров. Он пришел весь в слезах. — Она с ужасом поняла, что голос плохо ее слушается, и, сглотнув, сделала еще одну попытку: — Он очень переживает, что если ослушается вас, то вы отберете у него зерно.

Бранд нахмурился.

— Лично мне никто не жаловался.

— Они вас боятся.

— Что за глупости, леди Эдит? — Он изогнул бровь. — Вы прервали мои упражнения, чтобы рассказать о местном суеверии?

Эдит издала дрожащий вздох. Местное суеверие?

— Крестьянам очень важно, чтобы зерно благословили. Так испокон веков делалось в праздник Благовещения, и тогда же собиралась арендная плата.

— Времена меняются.

— Вы вообще когда-нибудь выращивали хлеб?

— У моего отца было хозяйство. — Его глаза сузились, превратившись в осколки синего льда. — Я вырос на ферме. Мы сеяли хлеб, как только земля была готова, не дожидаясь, пока его благословит жрица Фрейи. Пахоту можно начинать прямо сейчас, и точка. Я так и сказал вашему священнику, когда на днях он пришел ко мне и что-то там проблеял про благословление.

Эдит топнула ногой. Жаркая волна гнева затопила ее. Он даже не удосужился обратиться к ней за советом — даром, что пообещал сделать своей помощницей. И он оскорбил отца Уилфрида. Можно себе представить, в какое возмущение пришел старый священник, когда его сравнили с языческой жрицей.

— Когда вы говорили с отцом Уилфридом?

— Скажите, нам обязательно обсуждать это сейчас?

— Благовещение совсем скоро. Нам просто необходимо попросить Богоматерь благословить зерно, и только потом, после первого полнолуния, приступить к посевам, — сказала она, четко проговаривая каждое слово, чтобы он ее понял. — Обряд очень простой, но эффективный. Так уж заведено в наших краях.

— Я считаю, что гораздо важнее понять, готова ли почва.

— Святой отец считает иначе.

Он закатил глаза.

— И я должен слушать эту черную ворону? Он уже прочитал мне мораль о том, что моя душа якобы пребывает в опасности, пока в моей дружине язычники, и что мне нужно принести покаяние. И еще предложил сделать его церкви пожертвование.

Эдит поморщилась. Она тоже считала отца Уилфрида излишне назойливым. Частенько он позволял себе заходить далеко за рамки заботы о пастве.

— Я об этом не знала.

— Вас это и не касается, — резко ответил Бранд.

— Вы, наверное, заверили его, что ваша душа не его забота?

— Откуда вы знаете? — удивился он.

Она расхохоталась, представив, как двойной подбородок отца Уилфрида заколыхался от злости. Жаль, она не видела этой сцены. Святой отец не привык, чтобы ему давали отпор.

— Потому что я ответила бы ему точно так же.

— Не слишком-то вы его жалуете.