Любовь вне правил

О, да, он точно был пьян! И начатая высокая бутылка Мартини-Спирит рядом с его рукой и пустым бокалом говорила явно не в его пользу. И она определенно была уже не первой, да ещё и стояла не на зеркальной полке за спиной у бармена.

– И как долго вы тут… обедаете? – она в упор проигнорировала его комплимент, поскольку впервые ей было не до подсчётов свернутых мужских шей и заинтересованных её появлением взглядов. И следующее действие скорее было рефлекторным, нежели осознанным: нагнуться и клюнуть Гаррета их ритуальным приветственным поцелуем в его попахивающие апельсином, полынью и… перехватывающим дух перегаром чуть влажные губы. Он всегда начинал их облизывать, когда выпивал чуть больше "трезвой" нормы. И ей не всегда это нравилось!

– О… вообще-то уже прилично. – он рассеяно посмотрел на циферблат своего Ролекса, но, похоже, так до конца и не определился с точным временем.

– Ты что, курил? И кто же тебя сумел надоумить на подобный подвиг после пяти лет завязки? Хотя можешь не отвечать… – пришлось сделать повторную попытку с выявлением в близ сидящих за барной стойкой посетителях того самого именитого дружбана Дика. Но никто на них прямо не смотрел и не пытался проявить должного интереса. Что за?..

– Что ж, мэм, каюсь, это действительно был я.

Нет, она не увидела, а именно почувствовала, как он перекрыл ей спину и все пути к прежнему отходу своей жутко осязаемой тёплой тенью с более сильным ароматом всех перечисленных запахов, включая эфир горького миндаля, скользнувший с его звучным голосом по её собранным на затылке в высокую строгую прическу платиновым волосам и обнаженной шее. И, да… это было подобно той самой недостающей искре, запустившей необратимую химическую реакцию предшествующего взрыва термоядерной бомбы.

Перед глазами всё поплыло, в голову долбануло так, что она чуть было сама не дёрнулась и не пошатнулась, как от сильнейшего подземного толчка. Сердце, казалось, отбивало дикую чечётку, где только можно и невозможно, размножившись хаотичной вибрацией-дрожью по всему телу – в висках, глазных яблоках, гландах и даже в пятках.

И конечно же, как раз в эту самую секунду, Гаррету приспичило вставить свои бесценные пять центов.

– Джо, дорогая! Позволь тебе представить моего старейшего по колледжу приятеля, легендарного и не менее великого Дика Тандера. А в миру, господина Ричарда Дункана Баумана.

Нет-нет-нет! Вот ЭТО была последняя искра, завершившая всю эпопею данного "кордебалета".

– Дик… – в глазах до сих пор всё плыло или, скорее, плавилось, затекая или лопаясь пульсирующими пятнами разрывающейся на дрожащие пазлы реальности, пока она медленно (крайне медленно!), как во сне, оборачивалась вокруг своей оси и в… окутавшем её саване пылающей преисподней то ли своего, то ли тела за её спиной. – А это та самая моя любимая и единственная малышка Джо! Джоанна Слоун, правая рука и незаменимый…

– Ты!.. ТЫ!!! – она не узнала своего голоса. Похоже, она даже не поняла, что это говорила именно она, вернее, выдавливала из себя каждое дрожащее слово, впервые не соображая, что делает, что произносит и… чего хочет! До смерти! До умопомрачения, до полнейшего помешательства рассудка!..

А самое худшее! Это лицо! ЕГО ЛИЦО! Наконец-то прорвавшееся сквозь пелену сжигающего ко всем чертям глаза адреналина, вместе с недавними воспоминаниями из прошлого. Подобно веерным вспышкам оживших кошмаров, в такт ударам взбесившего сердца за неуловимые микромгновения перед шокированным взором.

Это не могло быть правдой! Она явно спит или каким-то образом успела хлопнуться в обморок и не заметить этого. Так ведь тоже бывает?

Но он всё-таки это сделал! Его удивление оказалось не менее масштабным, чем её, разве что без примеси кроющего негодования и дичайшего желания кого-нибудь убить (и желательно того, кто стоял напротив, ЛИЦОМ К ЛИЦУ!). Округлившийся рот (да, чертовы усы скрыть этого не сумели!), расширенные до предела глаза, разгладившийся высокий лоб… Сколько, оказывается, надо до ничтожности малого, чтобы всё вспомнить. Вернее, вспомнить этот образ, его круто изменившиеся за прошедшие 20 лет черты. А самое главное, каким-то непостижимым образом удержаться и не вцепиться хотя бы в эту бороденку всеми пальчиками, запустив под ту длинные ноготки.

– Джоанна Слоун?.. – да-да! Он вспомнил её, за все эти считанные доли секунд, будто до него впервые снизошло долгожданное озарение со значением данного имени, которое он, возможно, слышал от Гаррета не один раз и не первый год! – Малышка-инфанта Иоанна?

– Да как ты… ЧЕРТОВ УБЛЮДОК!!! – окружающего мира больше не существовало. Исчезло всё, все и вся, включая то ли икнувшего, то ли ойкнувшего за спиной Гаррета Парчера в тот самый незримый момент, когда её бледная кисть правой руки взметнулась белым крылышком в воздухе и… отпечаталась звонким хлопком по левой части этого ТРЕКЛЯТОГО ЛИЦА!