Любовь вне Времени

В этот момент, в дверь постучали. Это Иван зашёл узнать, как Снежка добралась до дома.

– Здрасьте, дядь Ген! – поздоровался он, – Снеж, ты чё…обиделась?

Девушка не дав договорить, закрыла парню рот поцелуем:

– Вань, ты прости меня, я согласна..,.– защебетала она.

– Чё согласна – то? – он явно тупил, видимо,очумев от поцелуя.

– Замуж за тебя согласна! – рявкнула Снежка и наступила ему на ногу, всем своим видом приглашая подыграть.

Но подыграть Ивану не удалось. От неожиданного удара кулаком в живот, он согнулся напополам и заорал:

– Вы чего тут, с ума все по сходили?!

– Ещё раз с ней рядом увижу – убью! Понял?! – Ромка угрожающе надвигался на парня.

– Понял, понял… – сосед попятился назад, – нужна мне ваша страшила!

За «страшилу» кулак впился в глаз.

После этого случая, Роман начал торопить Нинку с обменом. Сам нашёл агента, попросил завысить цену и посодействовать в покупке недвижимости, на две равных доли.

Как можно заполучить вторую половину квартиры, он ещё не знал. Главное пока – любыми путями, удержать Снежку около себя!

Глава 3.

Болгария, 1883 год, окрестности Пловдива.

Недавно закончилась война.

Пять лет назад, русские войска, под командованием генерала Гурко, освободили город Пловдив от ига Османской Империи. Пловдив, который несколько столетий принадлежал туркам, был объявлен столицей Восточной Румелии.

Кибитка, обтянутая зелёным брезентом, с яркой надписью «Цирк», пробиралась к Храму Святого Людовика. Местные монахи всегда были гостеприимны, давали кров и делились едой. Храм находился в Старом Городе, который был расположен у подножия трёх холмов: Джамб – Тепе, Небет – Тепе, Таксим – Тепе.

Кочевая жизнь артиста хороша весной и летом, когда можно спать под открытым небом. Когда по утрам будят трели соловьёв, и вся природа просыпается вместе с тобой. Когда солнышко улыбается, и вода в озёрах и реках тёплая, мягкая и приветливо обволакивает тело. Но сегодня река Марица, которая делит Пловдив на два города – Старый и Новый, покрылась первым льдом. Последние три дня дули сильные ветра, от которых цирковую кибитку раскачивало в разные стороны, а с утра выпал первый снег.

Старый клоун Димитро подстегнул лошадь:

– Давай милая! Все устали, до темна надо успеть получить крышу над головой!

Несмотря на свои годы, Димитро был видный мужчина – высокий, с красивым крепким торсом и густой седой шевелюрой. Взгляд умных и пронзительных глаз, говорил о том, что он пережил страшную трагедию.

Но мучался Димитро одной болезнью, которая называлась Подагра. Ноги старого клоуна были разбиты этой заразой. Очень часто, ночами без сна, стиснув зубы, он терпел боль – боялся разбудить свою семью.

Да! Цирковая кибитка везла членов его семьи, таковыми он считал артистов цирка. Их было немного: уродец Лея, женщина – обезьяна, лет тридцати, всё тело которой было покрыто волосами. Силач Живко, на раз – два, поднимающий тяжёлые гири, своими шестипалыми руками. Да ещё, трёхлетний пацанёнок по имени Янко – «гуттаперчевый мальчик», которого готовили в акробаты. Его отец был канатоходцем, а мать – цыганкой. Янко был зачат у костра, среди мельканья пёстрых подолов женских платьев, песен под гитару, горячей страсти и ярких звёзд на небе.

Тёплым июльским вечером, цирковые артисты расположились на ночлег в поле, развели костёр и стали готовить ужин. Тут – то к ним и присоединился цыганский табор. Тодор сразу заприметил молодую цыганочку, невысокого роста и с ооочень наглым взглядом! Между, парнем и девушкой, пробежала искра страсти. В ту же ночь и был зачат Янко, но дальше их дороги разбежались. А через девять месяцев, цыганский барон нашёл кочевой цирк, и вручил младенца, завёрнутого в грязную цветастую тряпку, прямо в руки Тодору.

– Мать его, умерла на второй день после родов. Умирая, велела назвать Янко. У меня в таборе и так много лишних ртов, своих кормить нечем. Забирай, расти сам! – и ускакал.

Растерянный Тодор, с плачущим ребёнком на руках, предстал перед Димитро. Клоун взял малыша на руки и ласково улыбнулся:

– Ну что ж, в нашей семье прибыло, добро пожаловать, новый Человек! Будешь, как и твой отец – акробатом.

Янко в труппе был любимцем. Лея, у которой при виде младенца, проснулся материнский инстинкт, не спускала его с рук – кормила, поила и пеленала. А когда он сделал свои первые шаги и пошёл ножками, Димитро расчувствовался и пустил скупую, мужскую слезу. Он подхватил малыша на руки, поднял на вверх, к солнышку и закричал, что есть мочи:

– Светилооо, у меня есть внук! Слышишь, есть внук! Я не зря живу на этой грешной Земле!

Тодор был абсолютно равнодушен к сыну, сказать больше – пацан его бесил и сильно раздражал. Когда Янко исполнилось два года, отец начал обучать его азам акробатики… обучать жёстко и цинично. Ребёнку было очень больно, и часто в слезах, он убегал к Димитро. Прятал свою голову в его больших ладонях: