Любовь во времена Тюдоров. Обрученные судьбой

Он подошел, и Мод не успела опомниться, как ее рука оказалась в руке Скроупа, и уже его губы прильнули к пострадавшему от иглы пальцу. Она отдернула руку.

– Сэр Мармадьюк! Что вы делаете?!

Он усмехнулся и подал знак появившемуся в зале лакею, который поставил на столик перед Мод плетеную корзину и небольшое блюдо и молча удалился. Из корзины манили ароматом и тугими блестящими боками незнакомые фрукты.

– Рersicum malum… [88]Персики, нежнейшие и сладкие, как мед, леди Перси. И как ваши пальчики… Достойное вас угощение. Испробуйте на вкус!

Сэр Мармадьюк разрезал кинжалом персик на дольки с ярко-оранжевой мякотью и на блюде протянул девушке, уставившись на нее испытующе, словно не просто приглашал отведать угощение, но и оценивал, решится ли она.

– Вы так добры и заботливы, сэр Мармадьюк. – Мод отложила рукоделие, взяла пахучую дольку с чуть шершавой кожицей, откусила и ойкнула – плод брызнул ароматным соком. Девушка облизнула губы, неловко промокнула их рукавом камизы и, взглянув на гостя, смешалась. Он смотрел на нее странно, не мигая, в глазах было что-то… как тогда у Кардоне.

Губы Скроупа растянулись в улыбке, словно и не было того взгляда. Показалось, решила Мод. Мякоть незнакомого плода таяла на языке.

– Очень вкусно, – сказала она. – К сожалению, леди Уиклиф и миссис Пикок нет дома, и кузен Стивен будет позже. Сейчас вам подадут эль и закуски…

– Не тревожьте себя, леди Перси, – его голос словно придавил Мод к сиденью. – Я пришел не для того, чтобы обеспокоить вас заботами обо мне. Мы же договорились с вами – я не гость, а свой человек здесь, в доме вашего кузена.

Голубые глаза в упор глянули на Мод, во взоре не было обычной усмешки. Сэр Мармадьюк стал очень серьезен.

– Леди Перси, должен признаться, я нарочно сделал так, чтобы вашей кузины и компаньонки не было в доме, – он усмехнулся и вновь посерьезнел. – Чтобы никто не помешал нам обсудить очень важное дело.

– Нарочно?! Вы говорите о важном деле? Неужели, сэр… Неужели вы устроили для меня свидание с сэром Уильямом? Или вам стало что-то известно о том, как пройдет суд? Не томите меня в неизвестности, прошу вас!

Она ухватила край рукава его джеркина и даже подергала его, стремясь поскорее узнать новости. Он перехватил ее руку, воспользовавшись неосторожным движением, и не отпустил, несмотря на то, что Мод попыталась вырвать ее. После короткой попытки обрести свободу она сдалась, затихла, словно птица, попавшая в силки.

– Да, не далее как завтра вы увидитесь с сэром Уильямом. Нет, молчите, не благодарите меня! – он резко остановил порыв Мод, сжав ее пальцы.

Сэр Мармадьюк продолжал что-то говорить, но она почти не слышала его, думая об отце.

– …и вы оцените и полюбите меня, – мягкий голос прозвучал, словно из тумана.

Мод вздрогнула.

– Конечно! Конечно, я…

Что он имеет в виду, призывая «полюбить» его? Мод смешалась, решив, что неправильно истолковала слова Скроупа.

– Я с большим уважением и теплотой отношусь к вам, сэр, – поспешила она исправить оплошность. – И всегда буду помнить, сколь многим обязана…

– Помнить? – переспросил сэр Мармадьюк. – Нет, не нужно помнить! Если вы согласитесь быть моей, леди Перси… Мод… озарите светом ваших глаз и нежностью ваших рук мою пресную жизнь, наполните ее звучанием вашего голоса – вот главная признательность для меня.

Мод в растерянности уставилась на сэра Мармадьюка. Ей не хотелось обидеть его, но и нельзя было ему позволять говорить подобные вещи. Она вновь попробовала отнять у него свою руку, но он лишь сильнее сжал ее.

– Никто другой не сможет в полной мере оценить вас и вашу красоту, лишь я… И завтра вы увидите своего отца. Такая малость, как благосклонность к моему страдающему сердцу, не равноценная ли плата за мои старания?

– Я должна заплатить за ваше доброе отношение ко мне? – глухо спросила она.

Короткая странная улыбка тронула красивые губы Скроупа, но лишь на мгновение, словно он случайно выпустил ее, не успев поймать.

– Неужели вы сочтете платой немного тепла, которое взамен подарите мне?

– Я считаю вас хорошим другом и благородным джентльменом, сэр Мармадьюк. И надеюсь, вы не хотели меня оскорбить. – Мод резким движением вырвала руку из тисков Скроупа.

Он встал, наклонившись над ней, она откинулась, вжалась в угол кресла, с напряжением прислушиваясь, не раздастся ли стук у входной двери – появление Джоанны или Агнесс было бы спасением.

– Вы добры и преданны, – сказал он. – Вы словно драгоценный камень, требующий оправы, достойной оправы. И я мечтал бы стать этой оправой… Примите мое сердце и мою руку! Станьте моей леди, леди Скроуп, женой пред Богом и людьми!

Он вдруг согнул колено, оказавшись у ног Мод.

– Разве я не нравлюсь вам? Одно ваше слово, одно слово…

Глаза его блестели, на щеках появился неровный румянец, свойственный белокурым мужчинам, – волнение добавило привлекательности его лицу. Лишь чуть дернулся край губы, словно он в чем-то сдерживал себя.

Мод в изумлении смотрела на коленопреклоненного сэра Мармадьюка. Она бы решила, что ослышалась, но его поза и красноречивый взгляд подтверждали сказанные им слова.