Любовь во времена Тюдоров. Обрученные судьбой

– Вы же говорили, что мы друзья…

– Нет, дорогая леди, мне нужна не дружба с вами, а нечто другое… И не кусайте свою прелестную губку, лучше позвольте это сделать мне…

Он обхватил Мод, притянул к себе, не успела она и охнуть, как его губы жадно прильнули к ее губам.

Девушка забилась было в его руках, но он слишком крепко держал ее, сжимая до боли, и она притихла, перестала сопротивляться, словно омертвев. Когда Скроуп отпустил ее, не обратив внимания на безжизненность, с которой она смирилась с его объятиями, Мод смотрела на воду, ничего не чувствуя, будто все происходило не с ней, а с кем-то другим.

– Завтра же я займусь нашими делами, Мод. Такой брак, как у вас, легко аннулировать. И как только это будет сделано, мы обвенчаемся, дорогая…

Она не спорила, это было бесполезно, так и промолчала всю оставшуюся дорогу до дома – и когда они плыли по реке, и потом, когда пересаживались из лодки в карету, которая поджидала их у пристани. И терпеливо перенесла пожатия его рук, и еще один поцелуй при прощании – поцелуй собственника, которым он будто утверждал свои права на нее. Только добравшись до дома и укрывшись в своей комнате, она дала волю долго сдерживаемым слезам.

– Мод? – снаружи раздался встревоженный голос Джоанны, в дверь негромко постучали.

Мод пошевелилась, подняла тяжелую, будто налитую свинцом голову. Наплакавшись, она забылась беспокойным сном и, видимо, проспала несколько часов, поскольку в комнате стало совсем темно.

– Войдите! – отозвалась девушка и с трудом села на кровати.

Дверь скрипнула, в проеме появилась Джоанна со свечой в руках.

– О, дорогая, я не хотела вас тревожить, но вы почти целый день не ели, поэтому я решилась… – Кузина вошла в комнату, зажгла свечи на столе. – Скоро мы садимся за стол. Если вы не сможете присоединиться к нам, я принесу поднос сюда. Но вам обязательно надо подкрепиться, дорогая.

Мод не ела с утра, но ей казалось, что сейчас она не в силах проглотить и кусочка. Чтобы не расстраивать кузину, она сказала:

– Я бы поела здесь.

Ей не хотелось сегодня присоединяться к общей трапезе, отвечать на вежливые расспросы об отце, выслушивать глупую болтовню Агнесс или глубокомысленные рассуждения Стрейнджвея.

– Передайте, пожалуйста, мои извинения кузену. – Мод попыталась разгладить руками безнадежно измятые складки платья, в котором заснула.

– Да, да, конечно, передам, но… – Джоанна помедлила. – Брат просит вас спуститься – он хочет поговорить с вами. Но я ему скажу, что вы не можете.

– Хочет поговорить? – Мод встрепенулась.

Стрейнджвей, с тех пор как они побеседовали при встрече, ни разу не выказывал желания говорить с ней, кроме как в общем разговоре в присутствии домочадцев. У Мод сложилось впечатление, что его мало интересовали дела ее отца, и потому он избегал разговоров о нем или же опасался настойчивости, с какой она могла призывать его к хлопотам за сэра Уильяма. Но сейчас в ней вспыхнула надежда, что кузен все же не остался равнодушным к бедам ее отца и нашел кого-то, кто мог замолвить за него слово.

Мод встала, прибрала волосы под чепец и пошла вниз.

– Джоанна сообщила, вы хотели меня видеть, кузен, – сказала она, входя в зал, где у камина сидел Стрейнджвей.

Щуря и без того маленькие глаза, кузен уставился на нее, словно видел впервые, затем кивнул, указывая на стул подле себя.

– Садитесь, дорогая кузина.

Мод присела на краешек, сложив руки на коленях.

– Я хотел узнать, как прошла встреча с сэром Уильямом? Как он? Держится молодцом? – Стрейнджвей поерзал, поудобнее располагаясь в кресле.

Она коротко описала свидание с отцом. Кузен кивал, впрочем, не проявляя особого интереса к ее рассказу, а затем заговорил о сложном положении сэра Уильяма и о сэре Мармадьюке, у которого есть влиятельные знакомства и связи. Затем он сделал многозначительную паузу, будто добрался до сути и цели разговора, и произнес торжественным голосом:

– Сэр Мармадьюк сообщил мне сегодня, что оказал вам честь, предложив свою руку.

– Сэр Мармадьюк сказал вам?! – поразилась Мод.

– Конечно, сказал, дорогая. – Стрейнджвей опять завозился в кресле. – У нас состоялась весьма продолжительная и обстоятельная беседа… Ведь сейчас, по сути, я ваш единственный покровитель и родственник. Разумеется, сэр Мармадьюк не мог не поделиться со мной столь важным и серьезным событием, как ваша помолвка, и не испросить моего, так сказать, благословения.

Кузен похлопал пухлыми пальцами по руке Мод.

– Вы должны знать, я всецело одобряю и поддерживаю намерения сэра Мармадьюка…

– Но вы не единственный мой покровитель и родственник, – Мод с трудом сдержалась, чтобы не вспылить. – Мой отец хоть и арестован, но еще жив. И только он может решать мою судьбу. И мой муж.

Стрейнджвей отвел глаза, избегая ее взгляда, будто почувствовал себя не слишком уверенно. С ним было куда легче справиться, чем с сэром Мармадьюком, при одном воспоминании о котором у Мод внутри все сжималось от мучительного страха. И блудный муж, сам того не подозревая, теперь мог послужить ей хорошей защитой от притязаний Скроупа.