Любовь во времена Тюдоров. Обрученные судьбой

Спешившись, Ральф передал рыжего подбежавшему слуге и зашагал вслед за провожатым к входу в королевские палаты мимо засохшего рва, за которым, окруженная пышным садом, возвышалась массивная круглая башня – крепость в крепости. В этом саду когда-то гуляла леди Джоан [92], и узник Виндзора, шотландский король Иаков I [93]увидел ее из окна башни. Вдохновленный прелестями леди и строфой Чосера, он сочинил свою знаменитую поэтическую «Книгу короля».

Звездами осиян небесный свод,
И в Водолее Кинфия младая,
Воздев рога, к полунощи плывет,
Златые косы в струях омывая.
Она, свеченьем свежим оживая,
Недавно обновилась в Козероге,
Как повелел небес порядок строгий.

[94]

Вряд ли сэр Ральф знал эту древнюю историю. Ступая по камням мостовой Виндзорского двора, он думал о том, что, возможно, это его последние шаги на свободе, вспоминал леди Вуд и жалел, что больше не увидит ее. Порядок небес бывает строг и безжалостен.

Широкая лестница и узкий коридор доставили Перси в просторный зал, освещенный высокими окнами. Разговор, что вели перед его приходом присутствующие здесь, затих, все обернулись к нему, не скрывая любопытства. Высокий грузный рыжеволосый и рыжебородый человек в красном с золотым шитьем джеркине, прихрамывая, шагнул к нему, остановился, разглядывая, словно заморскую диковину, – Ральф явился к королю как был, в дорожной одежде, пропыленном джеркине и видавшем виды потертом кожаном дублете. Сэр Ральф с трудом узнал Генриха, которого и видел лишь пару раз в юности, когда отец брал Перси в Лондон и на королевский прием в Хэмптон-корт. Да и нелегко было узнать в мрачном погрузневшем Тюдоре ловкого теннисиста, поэта и музыканта, героя рыцарских турниров, того, о ком лорд Маунтджой некогда написал: «Небеса смеются, земля торжествует, полная молока, меда и нектара. Наш король не жаждет ни золота, ни драгоценных камней, ни металлов, лишь добродетели, славы и бессмертия» [95]. Черты когда-то красивого лица расплылись, потеряв всю привлекательность, взгляд стал колюч и резок. Голос зазвучал в унисон взгляду.

– Сэр Ральф Перси? Ужели странники возвращаются? Граф Норт давно похоронил вас в океанской пучине и прочел погребальную молитву!

Генрих хрипло засмеялся, сочтя, что пошутил, присутствующие подхватили осторожными смешками.

– В пучине вод корабль тонул, но моряка тебе вернул! – раздался звонкий, неестественно противный голос – то королевский шут Секстен, встряхнув бубенчиками на колпаке, обошел Ральфа вокруг. – Ох и красавчик, в дублете дыра, сколько монет прогулял ты вчера?

– Я сам не ведал, что вернусь, ваше величество! – поклонился Ральф. – Спешил исполнить поручение, не успел надеть подобающий костюм!

Последние слова были обращены более к шуту, чем к королю. Шут закивал, звеня бубенчиками.

– Пошел, пошел, Секстен! – рявкнул Генрих, махнув рукой. – Посчитай, сколько ты прогулял сам, бездельник! Рассказывайте же, сэр Ральф! Послушаем нашего гостя, джентльмены.

Генрих заковылял к массивному креслу, стоящему в центре зала, устроился на нем, вытянув ногу. Ральф достал из кошеля небольшой узелок, развязал его и с поклоном протянул королю.

– Что это? – быстро спросил король, метнув на него подозрительный взгляд.

– Для вас, ваше величество… – ответил Ральф.

Генрих взглянул на его раскрытую ладонь, где на холщовой тряпице лежали две розовые жемчужины, глаза короля на мгновение блеснули каким-то бешеным весельем.

Дар королю был тщательно подобран – не то чтобы Ральф планировал нанести визит суверену Англии, он намеревался приехать на родину налегке, дабы не рисковать нажитым состоянием, но взял немного драгоценностей, и среди них – огромные розовые жемчужины, шелковистые на ощупь, удивительно правильной формы – такие редко встречались в Старом Свете.

– Гуляка-гуляка, а знатный купец – хороша курочка, что снесла такие яйца! – птичьим голосом заворковал Секстен, тут же получивший хорошего тычка от короля. Генрих явно наслаждался зрелищем драгоценностей. Он взял крупную, чуть продолговатую бледно-розовую жемчужину, покатал ее на ладони, оценивая форму. Матовый ее бок вдруг словно вспыхнул язычком пламени, вторым, третьим. Стоящие чуть поодаль джентльмены качнулись вперед, пытаясь разглядеть дары в руках короля.

– Отличный жемчуг, сэр Ральф, – голос короля звучал уже не так резко, взгляд потеплел, будто впитал лучезарное тепло карибского жемчуга.

– Вы расскажете мне о своих странствиях и о том, где добывают такие… яйца, – Генрих усмехнулся, покосившись на шута, – но сначала о том, с какой целью прибыли сюда с севера.