Любовь во время карантина

Ему нравилась история о том, как молодой Чехов писал рассказы, пока в соседней комнате шумело застолье; его вообще впечатляло, какие препятствия преодолевали кумиры прошлого, работая над своими сочинениями, и как ловко они умели маскировать неблагополучные бытовые обстоятельства. Но в этом и заключается роковая разница между богатырями и нами: гений продолжил бы терзать бумагу, пока терзали его слух, а он отложил блокнот, опустил телефон экраном вниз, закрыл глаза, уперся спиной в диван и начал считать, надеясь, что на семи его уже отпустит.

«Я тебе тоже положила – правильно?» – спросила она у него, напоминавшего в этой позе не то Будду в экстазе, не то римского императора, прикорнувшего перед тем, как обрушиться на провинившихся подданных. Он открыл глаза, размешал сахар, отпил чай, по давней неопрятной привычке достал лимон и выгрыз всю мякоть.

«Давай попробуем сегодня лечь пораньше? Не хочу опять начинать неделю разбитой», – предложила она, отодвинув опорожненный стакан. Сделав руками неопределенный жест, который можно было трактовать и как не слишком энергичное согласие, и как миролюбивое «давай вернемся к этому позже», он подцепил лимон из ее кружки и впервые за день почувствовал себя хорошо.

У того, что произошло дальше, наверное, не было никакого смысла. Он свернул кожуру от лимона вдвое и надел себе на палец: в памяти возникли детские сладкие украшения, которые недолго задерживались у него на запястьях, – вскоре от браслета оставалась одна только влажная нитка. Он свернул второе кольцо и, подавшись к ней, выставил его на ладони.

«Я люблю смотреть, как ты спишь, и в этой торжественной утренней тишине много размышлял о том, как это должно случиться. От того ли, что расстояние между нами так сократилось, мы совсем перестали переписываться – и если я о чем-то рядом с тобой скучаю, то разве что о минутах, когда подолгу ждал от тебя ответа. Я все еще не уверен, как лучше – электронными буквами или чернилами, и потому хочу произнести это вслух. В одной хорошей книге сказано, что все на свете должно происходить медленно и неправильно. Сколько дней прошло, сорок? – я счет потерял, но я хочу терять его вечно, если рядом со мной будешь ты».

Лимонное кольцо подозрительно легко село на палец – так, словно сегодня была какая-нибудь беззаботная среда.

Ольга Птицева Дрезденский фарфор

Переболеть Арина успела еще в апреле. Засыпала здоровым человеком, а проснулась вся заложенная, слабая и липкая.

– Тем, у меня температура, кажется.

Тема сидел спиной к дивану и что-то исступленно печатал.

– Тем, – позвала Арина совсем жалобно; он обернулся, поджал губы.

– Выглядишь не очень, да.

И вернулся к клавиатуре. Через неделю ему надо было сдавать финальный отчет по проектной работе, сроки поджимали, письма из деканата становились всё озабоченней. Так что Арина сама пошла искать градусник. Она сидела на кухне, поджав ноги, и всей кожей чувствовала холод, идущий от кафеля. Ее начало трясти, и в горле дергало, и на грудь давило. Градусник обреченно пикнул – 37,2. Арина зажала его в руке и рванула к Теме.

– Тридцать семь! – выдохнула, застыла на пороге.

На этот раз Тема развернулся вместе с креслом. Потер глаза, потом с ужасом уставился на свои руки. Потом на Арину.

– Твою мать…

– И горло болит!

– Твою же мать…

– И в груди давит!

– Твою же мать, Арина…

Она сделала шаг к нему. Думала, прижмется горячим своим лбом, и станет легче. Но Тема отъехал к стене, уставился испуганно.

– Надо врача вызывать, Тем.

– Какого врача?

Стоять было тяжело, или это Арина уже надумала, но она присела на край постели.

– Участкового, какого еще?

– Не, ты здесь не прописана!.. – Это у него странно получилось, будто с облегчением.

Квартира была Темина. Отец подарил на поступление. Арина переехала в январе, просто так, пожить вместе ради интереса. А потом – эпидемия, карантин. И вот она сидит на разложенном диване, теребит край наволочки. Из стопроцентного сатина, между прочим. Стипендии на нее хватило со скрипом.

– Может, ты к маме поедешь, а? И от нее уже врача вызовешь, – осторожно предложил Тема, отъезжая в дальний угол комнаты. – А то меня засадят, как контактного. Скоро же защита, туда-сюда.

– Защита по удаленке будет, – зачем-то сказала Арина, мысленно уже начиная собирать вещи.

– А вдруг нет?

Отвечать Арина не стала, поднялась, рванула из шкафа чемодан, купленный к трипу по Европе, и начала кидать туда все, что попадалось под руку.

– Давай я тебя отвезу… – бормотал Тема, забиваясь все дальше в угол.

Арина швырнула в чемодан еще одно платье – синее в мелкий горошек, облизнула пересохшие губы.

– Куда отвезешь?

– Ну, к маме…

– Чтобы я маму заразила, да? – Злость наконец пробилась через температуру и страх.

Тема не ответил, затих, только пол скрипел под колесиками кресла. Арина захлопнула чемодан, все шмотки в один все равно не влезли бы. Схватила телефон и набрала первый пришедший на ум номер.

– Нат, привет.

– Ты чего хрипишь? – тут же включилась Ната. – Заразилась?

– Походу да.

– Черт. Врача вызывай скорее, его ждать будешь дня два минимум.