Любовь-война

Соседки переключаются на активное обсуждение шмоток, а я молча погибаю от бессильной ярости, которая раскаленным железом обжигает все мое нутро. Как Шульц мог целоваться с Нарьяловой? Он ведь раньше был выше всех этих глупых отношений с девчонками. Неужели и правда влюбился?

Жадно хватаю ртом воздух и изо всех сил сжимаю влажными ладонями одеяло, чтобы хоть как-то подавить разъедающую меня злобу. К тому моменту, когда девочки ложатся спать, я чувствую себя так, будто во мне медленно догорает фитиль взрывчатки. Мне просто необходимо выместить свой гнев на ком-то или на чем-то, иначе меня неминуемо разорвет на куски.

Убедившись в том, что соседки видят десятый сон, встаю с кровати и шлепаю босыми ногами по полу. Вытаскиваю из тумбочки ножницы, а затем приближаюсь к шкафчику Нарьяловой. Я нахожусь в каком-то странном полубессознательном состоянии, поэтому едва ли отдаю себе отчет в своих действиях. Не анализирую и уж точно не думаю о последствиях.

Бесшумно отворяю дверцу шкафа и, плюнув на все этические нормы, начинаю в нем копошиться. Где там ее хваленое платье аквамаринового цвета? Аквамариновый – это вообще какой? Голубой, что ли? Вроде да. В темноте разобрать цвета получается с трудом, но едва руки натыкаются на бумажный пакет с чем-то мягким внутри, как я сразу понимаю, что отыскала нужную мне вещицу.

На первый взгляд, платье и впрямь симпатичное, но рассматривать его детали мне некогда. Натянув ткань, подношу к ней ножницы и, ни секунды не сомневаясь, начинаю кромсать. Щедро подрезаю подол платья, делая его невообразимо коротким, пару раз прохожусь по рукавам-фонарикам и, наконец, оставляю знатный надрез на животе. Так-то лучше.

Запихиваю платье и кусочки ткани обратно в шкаф и с чувством выполненного долга ложусь спать. Может, я, конечно, поступила дурно и гореть мне за это в аду, но жалеть о содеянном не собираюсь. Такого глубокого удовлетворения я давно не испытывала.

* * *

Раскрываю глаза от жуткого душераздирающего визга, который заполняет собой все пространство комнаты.

- Господи! Мое платье! – верещит Нарьялова, со слезами на глазах разглядывая плоды моих ночных трудов. – Кто это сделал?!

Сонно тру веки и одновременно с широким зевком выдаю:

- Это я. Ты же любишь мини, вот и носи. Благодарности не нужно.

Несколько секунд Арина неверящим взором буравит мое лицо, а потом в сердцах выкрикивает:

- Ну ты и гадина, Кавьяр! Я так и знала, что ты мне завидуешь!

- Тебе? – чуть не давлюсь собственной слюной. – Чему тут завидовать? Ногам твоим округлым или мозгам размером с горошину?

Нарьялова становится красной как рак и, наверное, вот-вот начнет дымиться.

- Ты завидуешь тому, что я нравлюсь мальчикам и у меня много подруг, - вопит она.

- Да класть я хотела и на тех, и на других, - беззаботно жму плечами.

- А еще тебе покоя не дает, что Шульц за мной ухаживает! – ядовито продолжает Арина. – Я же вижу, как ты на него смотришь! Как преданная шавка в ожидании косточки!

А вот это она зря ляпнула.

Молниеносно вскакиваю с кровати, а испуганная моим резким движением Нарьялова пятится назад. Напираю на нее до тех пор, пока блондинка не впечатывается спиной в стену.

- Еще раз тявкнешь что-то подобное, урою, - тихо, но твердо говорю я, поднося кулак почти вплотную к лицу девочки. – Поняла?

Должно быть, вид у меня очень воинственный, потому что былой пыл Арины мигом улетучивается.

- Поняла, - сжавшись, затравленно кивает она.

- Вот и отлично. И в следующий раз думай, что говоришь.

Окидываю взглядом притихших соседок и довольно ухмыляюсь. Теперь каждая из этих куриц сто раз подумает, прежде чем что-то вякнуть в мою сторону.

Глава 17

Кристина

Признаться честно, когда я резала платье дуры Нарьяловой, то понятия не имела что она ТАК из-за этого расстроится. Это ведь всего лишь вещь, тряпка, зачем по ней убиваться?

Но Арина и ее подруги, очевидно, придерживаются другого мнения. Кудахчут и льют слезы над останками платья так, будто умер их близкий человек. И ладно бы ревела только Нарьялова, но к ней еще ведь и печальная Марина с Лизой Перемыкиной присоединились! И если первой только дай повод поплакать, то вторая меня искренне удивила.

Хотя позже все встало на свои места: выяснилось, что Арина обещала одолжить Лизе это платье на фотосессию в конце смены, вот та и примкнула к числу страдающих.

Не обращая внимания на полные ненависти взгляды соседок, как ни в чем не бывало собираюсь на завтрак и выхожу из комнаты. День сегодня на редкость солнечный и безветренный, так что мое настроение неумолимо ползет вверх. Правда ровно до тех пор, пока я не встречаю Шульца.

Вижу его на подходе к корпусу столовой, и сердце предательски екает. Когда наши взгляды пересекаются, он отводит глаза в сторону, делая вид, что мы незнакомы. Должно быть, до сих пор злится из-за вчерашнего. Ну и пусть! Я и сама вовсе не горю желанием с ним общаться! Как только подумаю, что он лизался с Нарьяловой, аж мурашки по спине бегут. Брр, противно!