Любовь-война

Нет, он, конечно, извинялся потом, дескать, сорвался, на эмоциях был. И я, понятное дело, простила (будто у меня был выбор), но с тех пор мое отношение к отцу поменялось. Не могу объяснить, как именно, но что-то внутри меня умерло. Какая-то частичка любви к нему, наверное.

- Охренеть! – Шульц запускает пальцы в волосы, чуть наклонившись, упирается локтями в колени и потрясенно мотает головой. – Вот это я накосячил… Блин, Крис, я ведь подумать не мог, что все так обернется, честно. Мне казалось, он тебя под домашний арест посадит или компа лишит, но чтоб так жестко…

Андрей вскидывает на меня глазах, и в них плещется самое настоящее раскаяние.

- Крис, прости меня! Прости, пожалуйста! Если бы я знал, если бы мог предугадать исход, никогда бы на это не пошел!

Он находит мою ладонь и крепко стискивает в своей, будто этим движением хочет выразить всю глубину своего сожаления.

- Да ладно, - грустно вздыхаю я. – Теперь-то что об этом говорить…

- Нет, Крис, об этом надо говорить, - Андрей вскакивает на ноги и принимается расхаживать туда-сюда. – Ты ведь, получается, столько дерьма из-за меня хлебнула… Отец избил, а потом этот ящик в лесу, в который я тебя засунул… Боже, я ведь реально изверг! Только сейчас понял, прикинь? Мне вот раньше всегда казалось, что это ты нападала, а я лишь оборонялся, но на деле выходит совсем по-другому… Я столько боли тебе причинил, столько зла…

- Ну, я перед тобой тоже виновата, - тихо говорю я, наблюдая за его метаниями. – Когда Череп увидел мои раны, я сказала, что это твоих рук дело…

- Да, теперь все складывается в единый паззл, - он торопливо кивает. – Какие же мы глупые с тобой были! В особенности я…

- Чего уж тут… Оба были хороши.

Андрей замирает напротив меня, а потом вдруг опускается на колени, прижимаясь животом к моим ногам.

- Моя девочка, моя милая девочка, - с необыкновенной нежностью в голосе шепчет он. – Я больше не хочу обижать тебя, не хочу, чтобы ты плакала, слышишь? Я ни грамма твоих слез не вывезу… Извини за то, что мучил тебя, силами мерился… Я как мужик должен был положить этому конец раньше, гораздо раньше… Но вот такой я у тебя тупица, Крис, пять лет допирал, что без тебя мне хреново, что я дружить с тобой хочу… Я понимаю, что мы с тобой – это синоним слова «сложно» с усугубляющим «очень», но, пожалуйста, давай попробуем еще раз?

Я не отрываю от него глаз, и вдруг до меня доходит, что они уже давно застланы пеленой слез. Андрей говорит, а я плачу. Но не от горя или обиды, как раньше, а от радости. Ведь впервые в жизни он произносит то, что я так хотела слышать. С тринадцати лет от него этих слов ждала, и наконец дождалась.

- Давай попробуем, - улыбаюсь я.

Глава 54

Андрей

Впервые за долгое-долгое время Крис выглядит мягкой и податливой, словно сбросила с себя броню и предстала передо мной такая, какая есть. Невинная, искренняя, живая. И даже взгляд ее, по обыкновению пристальный и острый, сделался каким-то непривычно кротким и мечтательным, будто она о чем-то очень хорошем думает, будто в сердце у нее ландыши цветут…

Это мгновенье – апофеоз красоты и счастья. Еще секунда, и в небе догорит закат. Солнце сядет за горизонт, луч за лучом исчезнет из виду, опуская на землю полупрозрачную вечернюю мглу. Но вот сейчас, в последний миг этого уходящего дня я смотрю на Крис, тонущую в золоте света, и изо всех сил стараюсь запечатлеть эту картинку в голове. Как самое восхитительное и радостное свое воспоминание.

Она ловит мой взор. Не отводит взгляда и даже не моргает. Плавит меня в магме своих глазок, и все мое нутро начинает нагреваться и кипеть. Если мне сейчас засунуть градусник подмышку, то он наверняка треснет к чертям собачьим, потому что температура моего тела по ощущениям скакнула далеко за сорок два -  я весь горю и полыхаю. Вот-вот взорвусь, наверное.

Все, хватит. Не могу больше терпеть. Я ведь не железный человек, не робот, у меня чувства есть… И все до одного направлены на Крис, на губы ее пухлые, к которым так нестерпимо хочется присосаться…

Отдаваясь эмоциям, порывисто приникаю ртом к ее рту и целую. Мягко, нежно, не слишком напористо, изо всех сил стараясь не скатываться до языковой порнографии. Я хочу дать ей свободу, хочу, чтобы она поняла, каким приятным и упоительным может быть этот процесс… Без боли, слез и надрыва. Пусть расслабится, пусть доверится мне.

И самое кайфовое, что Крис отвечает. Поначалу робко и несмело, а затем более уверенно и горячо. Ее мягкий податливый ротик раскрывается чуть шире, вот я проскальзываю внутрь уже на полную глубину. Как же там уютно, тепло и влажно…

Все еще стоя на коленях перед сидящей на качелях Крис, я легонько развожу ее ноги по сторонам и подползаю ближе. Она милостливо пускает меня в свое заветное пространство, и наш поцелуй становится еще интенсивнее, глубже и откровеннее. Мы тяжело дышим друг другу в рот. Лижем, тянем, посасываем. Толкаемся языками. Пропитываем друг друга насквозь.

Что это? Мне послышалось, или она издала тихий стон? Сдавленный, приглушенный, но такой настоящий?