Любовь вопреки

— Держи, пойдем, родная. Все хорошо, просто замечательно. Пойдем, в час тридцать прибывает поезд, у нас совсем мало времени, а потом мы вернемся сюда. Молодой человек еще не уходит. Киса, это такой прогресс. Теперь мы все узнаем, и ты будешь собой. Ты великолепно играла. Ты у меня такая талантливая умница. Я не специалист, но это просто потрясающе.

А потом он достал из внутреннего кармана пальто блокнот и записал на всякий случай координаты и домашний телефон уличного музыканта.

Рита всю дорогу молчала, всхлипывала и утирала слезы. Она наблюдала, как Анатолий забрал немаленькую коробку у проводника, как расплатился с ним. Ей было все равно. Она не захотела вернуться к скрипачу, потянув мужа к другому входу на станцию метро. Она отвернулась в поезде к темному окну и пыталась отыскать нечто утерянное и забытое в своей душе.

Оказавшись в квартире, плюхнулась на кровать и дала волю слезам.

Это была истерика. Анатолий не мог остановить ее. Заставлял пить валериану, сладкий чай, пустырник, но ничего не помогало, и лишь упоминание о скорой помощи и больнице привело Риту в чувство.

Слезы прекратились. Она поела — просто потому, что есть надо, а потом снова легла.

— Киса, так нельзя. Пойми, все хорошо. Теперь мы узнаем кто ты.

— Зачем? Толя, я была темная и счастливая. Я любила тебя, пусть и не знала, кто я. Думала, что мое предназначение — быть частью твоей жизни. Ухаживать за тобой, помогать, выслушивать. Понимаешь, у меня было будущее. Толя, я личность, не дворняжка подзаборная какая-нибудь. Я могла играть, собирать слушателей, выступать в залах, я талантлива… И где мой успех? Где мой инструмент? Разве дело в имени? Как ты не понимаешь — я никто без скрипки. И мое прошлое тут не при чем.

— Тебе нужна скрипка? Давай сходим в магазин, ну где их продают, и купим, хотя бы поймем, сколько необходимо денег, накопим… Я не знаю, как это делается, Киса.

— Накопим? Купим в магазине? Да ты издеваешься! Хорошему музыканту необходим приличный инструмент, лучше “итальянец”, но и “немец” сойдет. Только в магазинах такие скрипки не продаются, понимаешь? Они на руках все. А еще смычок, не такое фуфло, как у того в переходе. Ты можешь мне все это дать? Верни мне жизнь, мне не нужно имя. Я согласна носить твою фамилию и рожать твоих детей. Но жизнь мне оставь мою.

— Хорошо. Я не потяну Страдивари, ты же понимаешь, найди немца», узнай стоимость, тогда разговор станет конкретным.

ЧАСТЬ 26 Поиски истины

В воскресенье Анисимов дежурил. Несколько раз звонил жене, она, как всегда, была не в настроении, сообщила сквозь зубы, что не выходила из дома, сослалась на дождь. Попросила зайти за продуктами по дороге с работы и что-нибудь вкусненькое для нее не забыть, а еще сок апельсиновый, потому что душа требует. Сказала, что телевизор смотрит, почитать-то у него нечего.

Толик обещал купить все.

На душе было неспокойно. Он думал и не мог понять, что же произошло позавчера такого, что изменило его восприятие Риты. Да и Риты ли? Она играет на скрипке… Теперь можно восстановить ее прошлое, и он этим обязательно займется. А вот Рита совсем не горит желанием узнать, кто же она на самом деле. Что тому виной? Голод? Но она давно не голодает. Боль или потеря ребенка, о котором ее мозг отказывается вспоминать? Невероятное количество вопросов, на которые у него нет ответов. Конечно, можно все списать на травму и эту скоропалительную беременность — попробуй тут не быть капризной и раздражительной. Как можно быть довольной жизнью, если вдруг потерялась в этом мире, когда нет элементарного самоопределения, кто ты есть?

От дум спасала работа.

В понедельник отчитался о прошедшем дежурстве на общей планерке. Обошел палаты, проверил назначения и записи в историях. А затем попросил отгул у Курдюмова по семейным обстоятельствам. Тот его отпустил.

Времени на расследование было в обрез, но поехать в училище и поговорить, показать фотографию, предусмотрительно взятую с собой, он успевал. А там — как Бог даст.

Анатолий вышел из метро на Канале Грибоедова. Громада Дома книги поманила модерновым фасадом. Пойти бы к книгам, полистать новинки, хороший там отдел научной литературы, учебников. Но некогда… Дальше-то куда? На Театральную площадь вроде? Толик смутно представлял, где это училище находится. В справочнике глянул — переулок Матвеева. От Дома книги шли в сторону Театральной автобусы. Пока ждал свой, Анатолий все думал, вот зачем он едет? Нехорошее предчувствие скреблось, зудел внутренний голос "не надо, не надо", но не из тех был Анисимов, чтобы от задуманного отступать. Лязгнули раздвижные двери автобуса номер двадцать два, поднялся на подножку доктор Анисимов, оплатил за проезд и покатил по Невскому, мимо мрачного Казанского собора. И погода дрянь, и настроение херовое…

На Театральной вышел у Мариинского театра. Нормально. А училище где? Напротив Консерватория, памятники по бокам. У театральной кассы у подъезда народ роится, билеты хотят купить. А он-то сколько в театре не был? С мамой сто лет назад…