Любовь (выдержки из произведений)

Они целовались первый раз, вначале робко, затем проявляя любопытство, а вскоре и со страстью, накопленной за многие годы обманной потребности в любви на банальных встречах. Лео Галупи проводил свою неуловимую невесту в спальню — высокую комнату, украшенную нарисованными на гипсовом потолке нимфами, большой кроватью и подушками со старой обивкой. У неё помутилось в голове, она стала немного не в себе и не знала, укачало её от долгого путешествия или от бокалов вина, но не пыталась это узнать. Подавленная, она отбросила вялость, чтобы впечатлить Лео Галупи своей блузкой с чёрным кружевом, а не теми умениями, которым научилась от предыдущих любовников. Он привлёк её своим запахом здорового мужчины, запахом чистым, без следа искусственных примесей, немного сухим, какой бывает у хлеба или у дерева, и уткнулся носом в ямочку между шеей и плечом, втягивая его, точно идущая по следу собака-ищейка, ароматы сохранялись в его памяти лучше любого другого воспоминания, и в этот момент ему привиделась картинка ночи в Сайгоне, когда они были так близко, что она неосознанно зафиксировала нотки его запаха, которые остались с ней на все эти годы.

Он начал расстёгивать ей рубашку, но в слишком узких петлях застревали пуговицы, и он, весь в нетерпении, попросил девушку раздеться самой. Струнная музыка доносилась откуда-то издалека, привнося индийскую тысячелетнюю чувственность в эту римскую комнату, омытую луной и неуловимым ароматом растущих в саду жасминов. Годами она занималась любовью с решительными молодыми людьми, а теперь знакомилась со слегка сутулой спиной и гуляла пальцами по широкому лбу и тонким волосам. Она почувствовала самодовольную нежность к этому вполне зрелому человеку и на мгновение попыталась представить себе, сколько дорог и женщин у него уже позади, но тотчас поддалась удовольствию обнять его, ни о чём не думая. И ощутила его руки, освобождающие её от блузки, широкой юбки, сандалий, и, дрожащие, они остановились на браслетах.

Она никогда их не снимала, считая своей последней защитой, но вот решила, что наконец настал момент обнажиться полностью, и, сев на кровать, стала расстёгивать их один за другим. Украшения тихо падали на ковёр. Лео Галупи ласкал её изучающими поцелуями и умелыми руками, лизал до сих пор твёрдые соски, раковины её ушей и внутреннюю поверхность бёдер, чья кожа пульсировала от прикосновения, в то время как для неё воздух словно бы сжимался всё больше, и она задыхалась от усилия, чтобы просто дышать, жаркая необходимость охватила живот, всколыхнула бёдра и вырывалась наружу стоном до тех пор, пока она не могла больше ждать, её всю перевернуло, и, точно энергичная амазонка, она забралась наверх, чтобы проникнуть в него, обездвижить, зажав ногами среди лежащих в беспорядке диваных подушек.

Нетерпение или утомляемость лишь добавляли неуклюжести, она вся извивалась, ища его, но то и дело поскальзывалась во влажном удовольствии и летней испарине. В конце концов, она улыбнулась и рухнула, прижимая его к груди, точно подарок, окутав его беспорядочной пеленой своих спутанных волос и дав кое-какие указания на испанском языке, которые он не понял.

Так они и застыли — обнимаясь, смеясь, целуя друг друга и шепча глупости в журчании смешанных языков, пока желание не смогло большего, и, кувыркаясь по-щенячьи, Лео Галупи открыл себе дорогу, никуда не спеша, уверенно, задерживаясь на каждой остановке пути, чтобы подождать и вести её до последних садов, где перестать изучать её в состоянии покоя, пока она не почувствует, что уходит в бездну теней, и вспышка счастья сотрясла всё её тело. А затем настала его очередь, в то время как она, благодарная, ласкала его в этом абсолютном, не требующим никаких усилий, оргазме.

Наконец они уснули, переплетясь в путанице ног и рук. В последующие дни они поняли, что им весело вместе, оба спали на одном боку, никто из них не курил, им нравились одинаковые книги, фильмы и еда, они голосовали за одну партию, спорт на обоих навевал скуку, и они регулярно путешествовали по экзотическим местам.

— Не знаю, подхожу ли я тебе как муж, Тамар, — извинялся Лео Галупи однажды вечером в траттории на Виа-Венето. — Мне нужно передвигаться свободно, я бродяга.

— Вот именно это мне в тебе и нравится, я тоже такая. Но мы уже в таком возрасте, когда нам нужно немного спокойствия.

— Меня пугает сама мысль.

— Любви требуется время…. Тебе не нужно отвечать мне немедленно, мы можем подождать до завтра, — засмеялась она.

— Здесь нет ничего личного: если я когда-нибудь решусь выйти замуж, я выйду лишь за тебя, я тебе обещаю.

— Это уже что-то.

— Это не одно и то же. Я уже не в том возрасте, чтобы экспериментировать. Я хочу долгосрочного обязательства и спать по ночам, обнимая постоянного партнёра.

(Из «Бесконечный план»)