Любовь за квартиру

Дима. Нет, нет, Нин, в самый раз. Здравствуй! Сто лет не виделись. Как ты?

Нина. Да, похвастаться не чем. Муж ушел к другой, пьянствуют, документы на квартиру у него. Того и гляди пропьет и меня с ребятами оставит на улице. Вчера позвонил его прадед. В восемьдесят один год предлагает секс за квартиру. Карина сказала, у тебя была в чем-то похожая история?

Дима. О, да! Эта тема называется "старческий психоз". Тут и до полного маразма уже недалеко.

Не надо обольщаться, что получив, или, скажем так, регулярно получая свою порцию секса от снохи, он предоставит в пользование свою жилплощадь, это первое.

Второе. Качество секса в 81 год уже по любому другое.

Еще, как практикующий психолог, могу сказать, что надо еще подумать, как и что именно он понимает в своей голове под понятием секс в 81-то год?

На этой стадии все престарелые люди начинают всех окружающих в своем воображении подозревать, сводить, разводить, женить и замуж отдавать.

Когда понемногу отмирают высшие функции мозга, отвечающие за адекватное восприятие реальности, низшие наоборот начинают быть более активными.

Есть, пить, спать, освобождать кишечник, мочиться, размножаться. Вокруг вот этих потребностей группируется круг их интересов.

Психиатр по деду плачет горючими слезами.

А моя история была такая. Мне довелось пережить необходимость проживания с угасающей бабулей. Моя бабуленька, при всем моем к ней уважении, изводила меня темою с этим завещанием: напишу, не напишу, отменю, не отменю.

Свет на сцене гаснет.

Действие второе

КАРТИНА ТРИНАДЦАТАЯ

Зажигается свет. На сцене комната в двухкомнатной квартире Марии Ивановны. В комнате Дима сидит за столом с книгой в руках. В комнату влетает Мария Ивановна.

Мария Ивановна. Ты опять свет и воду оставил в ванной. Я же тебе в первый же день русским языком сказала: «Не жги свет, не лей воду, не приводи никого». А ты опять за свое. Разорить меня хочешь?

Дима. Мария Ивановна, я не был в ванной.

Мария Ивановна. Не ври. И газ был на кухне открыт – ишь, задушить меня хочешь!

Дима. Мария Ивановна, я не выходил из комнаты больше часа. А Вы там, я слышал, ходили в ванную и на кухню, дверями хлопали. А потом к телефону побежали в коридор. Сами и оставили все включенным и открытым, а на меня опять наговариваете, как всегда.

Мария Ивановна. Ничего я не наговариваю. Что вижу, то и говорю. У меня память хорошая.

Дима. Мария Ивановна, я не был ни в ванной, ни на кухне. Я вот собираюсь в аптеку ехать Вам за лекарством от давления.

Мария Ивановна. В аптЕку он собирается. Знаю я твою аптеку! Небось, с Ленкой-то аптекаршей уже давно отравить меня удумали да и жить тут с ней припеваючи? Поди, она в любовницах у тебя. У тебя ж их и так полгорода.

Дима. Мария Ивановна, вам не должно быть никакого дела до моих любовниц.

Мария Ивановна. А ты не грубИ. Будешь мне так грубить, я вообще возьму и отменЮ свое завещание!

Дима. ДостАли Вы меня со своим завещанием. Все, больше Вы меня тут не увидите. (Швыряет книгу на стол, вскакивает, достает чемодан, бросает в него книгу, остальные свои вещи и с чемоданом идет к выходу мимо Марии Ивановны.)

Мария Ивановна. (Вцепляясь двумя руками в рукав проходящего Димы.) Не уходи, Дима-а-а. (Начинает она орать на всю квартиру.) Я больше не бу-у-у-ду.

Дима молча останавливается в задумчивости. Свет на сцене гаснет.

Действие второе

КАРТИНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Зажигается свет. На сцене две комнаты. Одна комната в квартире Нины Бутылкиной. Она с мобильным телефоном в руках.

Другая комната в квартире ее бывшего одноклассника Димы. Он сидит за столом и продолжает разговор с Ниной по телефону.

Дима. Но это вот норма в такой ситуации, потому что, когда у них случаются нормальные проблески, – нормальная логика им подсказывает, что что-то в их жизни происходит не так. Проблема в том, что проблесков таких становится все меньше. Поэтому через какое-то время этот кошмар снова начинался.

Нина. Дима, а может это тебе попалась такая злобная старушенция?