Любовь зла 2.0

Ржёт весело русский Пегас,
И грустно смеются поэты:
В ковбойские брюки у нас
Прекрасные дамы одеты.

Достойней в эпоху калош

Умела девчонка одеться.
Мальчишкой за нею пойдёшь
И сразу же выйдешь из детства.

Припомню, и вздрогнет стило,

Так щедро когда-то мне снились
Мадонна с соском наголо
И две стюардессы в бикини.

А нынче мне страшно прилечь,

Такая хреновина снится:
Я сам с волосами до плеч
И Муза в поношенных джинсах.

Как много обидных потерь.

Пишу я, а радости нету.
Не много подсмотришь теперь
В оконце строки у поэта.

И, кепкой прикрыв полчела,

Скажу молодёжи устало:
«Хорошая ж мода была.
Так пусть повторится сначала».

Катеты

Неповторимо зримы зимы лжи,

в которых было треугольно странно.

Живи теперь, мой катет, не тужи,

гипотенузе всё по барабану.

Анна Корнет

Жила я треугольно, без забот
в задрипанной квартире коммунальной
гипотенузой с катетом, а катет тот
не знал, кто был ему ортогональным.

Напрасно не светилась между строк,

ведь в тайне суть подобного союза.
Ещё со школы помнила урок:
два катета – одна гипотенуза.

Зимой любила печь свою топить,

углы слагая в треугольной драме.
Но в сумме выходило только Пи,
уместное для карасей в сметане.

И вот, пока те караси пеклись,

свершилось геометрии возмездье:
два катета таки пересеклись
букетами в моём подъезде.

Плита не отмывалась, был звонок.

Меня смутила суета за дверью.
Испуганно смотрю в дверной глазок,
и в первый раз глазам своим не верю.

С тех пор, всем теоремам вопреки,

живу одна, но вот какое чудо:
два катета мои, как голубки,
теперь вдвоём, и где-то делят угол.

Сирень в стихах опять взбивает крем,

а я лечусь дарами Диониса,
и избегаю треугольных тем –
выходит, я была им биссектрисой.

Мотылёк

Лети отсюда, белый мотылёк.

Я жизнь тебе оставил. Это почесть

и знак того, что путь твой не далёк.

Иосиф Бродский

Я обнял эти плечи и застыл.
Ведь то, что оказалось за спиною
так преданно твой защищало тыл
тем, что не встретишь снежною зимою.
Был виноградом оплетён фасад,
ветрами, сыростью и временем истёртый.
Тропинка, что вела в прозрачный сад,
дорожкою прикидывалась жёлтой.
Сад зеленел. Лоснился огород.
Цветы торчали одурью бессонной.
От ветра лук и молодой горох
казались зеленью одушевлённой.

Но мотылёк мне голову вскружил,

и наш неспешный тет-а-тет нарушил.
И если он тогда остался жив,
то только потому, что был везучим.
И не причём, как виделось ему,
та тет-а-тета сладкая истома.
Я жизнь ему оставил потому,
что свой сачок, увы, оставил дома.

Душа в душу

Душа с душою сводят берега,

когда не могут жить на расстоянье.

Людмила Самохина