Любовь зла

– Не забывай, что он – пока только кандидатура в подозреваемые, – предупредил меня Виктор. – К тому же ты могла задать какой-то особенно неприятный ему вопрос или сказать что-то в том же духе. Вспомни, о чем вы говорили.

– Да ничего особенного, – неуверенно сказала я и задумалась. – Да нет, во всяком случае, заметно он никак не прореагировал. Хотя и слушал наш с Настей разговор. Может, в нем ему что-то не понравилось? Ты знаешь, она так плакала и почему-то во всем винила себя Говорила, что ушла от Степана не вовремя… Ну ладно, если бы он сам свел счеты с жизнью, но ведь Степе помогли отойти в мир иной.

– Можно бросить человека вовремя? – сухо поинтересовался Виктор. – Зато вот тебе и мотив – убийство из ревности.

– Так она же, наоборот, ушла от Степана к Алексею, чего ему ревновать?

– А может, она решила передумать и вернуться?

– Вот что мне совсем не нравится… По словам бабушек, Настя вышла из дома с Алексеем практически сразу после моего ухода и больше с тех пор не возвращалась. И если мы имеем дело с убийством на почве ревности, то как бы ей не пришлось играть роль Дездемоны.

– В принципе разделяю твое беспокойство, однако уверен, если он не убил ее сразу, теперь и подавно вряд ли на это решится. Пойти на преступление и в результате остаться ни с чем. Судя по твоему рассказу, этот Алексей не производит впечатления человека, готового поступиться своей выгодой ради принципов.

– И все равно, – упрямо повторила я. – Я опасаюсь за безопасность девушки, мне интуиция подсказывает, что с ней произойдет что-то нехорошее.

– А где была твоя интуиция, когда на тебя кирпичи падали?

Я не стала утруждать себя ответом на этот бестактный вопрос и просто отломила кусочек шоколадки.

– Где же Фима? Уже десять. Считай, ночное время, по закону – никаких следственных действий.

Допрос окончен.

– Хотел бы я послушать, – пробормотал Виктор. – Завтра утром надо будет проверить все гайки на твоей машине.

– Считаешь, мне устроят автокатастрофу? – с сомнением спросила я. – Вообще-то я не езжу по городу с такой скоростью, чтобы авария закончилась смертельным исходом.

Но почему-то спорить с Виктором не хотелось: надо – значит, надо. В конце концов, так и ему, и мне будет спокойнее. Наконец раздался звонок в дверь. Открывать отправился Виктор, я же по-королевски возлежала на своих подушках, продолжая аристократически потягивать через соломинку чай.

Фима не заставил себя ждать, явив моему взору букет цветов и плюшевого котенка Сначала я, как и полагается избалованной даме, благосклонно кивнула, потом не выдержала и потянулась за подношениями. Виктор – кошмар, я совсем его задергала! – был отправлен за вазой, я же вцепилась в мягкую игрушку, чувствуя, как на моем лице расцветает совсем не подобающая случаю счастливая улыбка. Но вот цветы поставлены в воду, глупые восторги загнаны внутрь, Фима размешивает сахар в своем стакане.

– Ну, чем порадуешь? – каким-то обреченным тоном спросила я.

– Честно? – он поднял голову и посмотрел на меня. – Если бы я не знал так хорошо Кряжимского, то и не сомневался бы, что убийца именно он.

Все свидетельствует против него: показания соседей, шум ссоры, который они слышали, пистолет, найденный у него дома, – скорее всего, орудие убийства. У него было оружие?

– Ничего об этом не знаем, – сказала я, а Виктор молча кивнул в знак согласия. – Но во всяком случае, он никогда не упоминал об этом и вообще не слишком интересовался данным вопросом. Вот этот товарищ, – я кивнула на Виктора, – вот он и Ромка иногда любили обсудить что-нибудь этакое, но Кряжимский никогда даже в этих разговорах не участвовал.

– А вы знаете о том, что убитому перед смертью были нанесены телесные повреждения? В частности, грубо говоря, перед самой смертью кто-то хорошо двинул ему в челюсть, а ссадины на правой руке Сергея Ивановича весьма и весьма схожи с теми, которые появляются от контактов с чужими подбородками.

Я с ужасом припомнила, что и в самом деле видела на руке Кряжимского царапины, но тогда как-то не придала этому значения.

– А что говорит сам Сергей Иванович? – как-то уже не слишком желая услышать ответ, спросила я.

– Говорит, что они действительно повздорили, Степа начал психовать, вот и пришлось дать парню в зубы. Интересный способ воспитания, правда? Ни за что бы не заподозрил Сергея Ивановича в том, что он пользуется подобными методами.

– А из-за чего они так разругались? Тебе вообще-то удалось нормально с ним поговорить?