Любовь зла

– Постольку-поскольку, – уклончиво ответил Фима. – Вы хоть немножко представляете себе чувства человека, которого вдруг обвинили в убийстве, арестовали и посадили за решетку? И впереди маячат лет десять неба в клеточку? Ну а поссорились они из-за того, что Степа возжелал сорвать их давно и с величайшим трудом задуманные планы. Сергей Иванович сказал, что Степа связался с очень нехорошей компанией, наркотики их и свели, а когда он одумался и вообще решил бросить наркоту, было уже поздно – его не отпускали. Он пробовал, но один раз ему набили морду – мозги вправили, в другой пригрозили, что не поленятся съездить к его родителям, не с дружественным визитом, конечно.

Вот он и оставался с ними. Волей-неволей пару раз, по словам Кряжимского, грабил коммерческие ларьки, один раз они обобрали припозднившегося прохожего, потом мужик этот полтора месяца в больнице пролежал. И тогда Степа с Кряжимским решили, что у парня один выход – исчезнуть. И начался достаточно долгий период подготовки, Степа собирался тихо и бесследно исчезнуть, переехав в другой город – замахнулся, кстати, на Калининград – и поступить в другой институт. Иными словами, решил начать все заново.

– Что ж так долго собирался? – недовольно поинтересовался Виктор. – Давно бы уж уехал и жил себе спокойно. Если бы, конечно, не нашли. А уж в Калининграде вряд ли стали бы искать – размах не тот.

– Были две причины: первая – никак не мог бросить наркотики; во-вторых – девушка, которую он должен был оставить в Тарасове и которую любил безумно.

– Мог бы и с собой взять.

– Насколько я понял, девушка никуда ехать не хотела или не могла – в отличие от Степана, даже и подумать была не в силах о том, чтобы бросить наркоту.

– А потом девушка его бросила, и он наконец собрался, но так никуда и не уехал, – закончила я фразу за Фиму. – Безвременно скончался.

– Именно, – не отрывая от меня обожающего взгляда, произнес Фима. В нем явно боролись два противоположных начала: ловкого, прозорливого, расчетливого адвоката-проныры и пылко влюбленного оболтуса, за предметом поклонения и солнечного света не видящего. Надо же, и в такой ситуации умудрился раздобыть мне цветы и такую плюшевую прелесть. Подарок, конечно, до оскомины банальный, но все равно такой приятный!

– Так что это все-таки за нехорошая компания, о которой уже неоднократно упоминалось, но о которой мы ничего не знаем, кроме того, что в ней предположительно находится этот ломоносый Алексей?

– Какой Алексей? – спросил Фима.

– Парень, к которому ушла Настя, Степина девушка; предположительно это он закидал меня сегодня кирпичами со стройки.

– Что?!

– Кирпичами со стройки, – терпеливо повторила я, с некоторым беспокойством замечая, что Фиму вот-вот хватит удар. – Наверное, покушался на мою жизнь. Поэтому Виктор предполагает, из-за того, что я что-то такое узнала, только вот проблема – мы еще сами не выяснили, что именно.

– Поподробнее, пожалуйста.

К моему облегчению, в Фиме все же возобладал практичный юрист, а не истеричный влюбленный, видно, сильна в нем профессиональная жилка. Я покорно выложила требуемые подробности. Виктор, по своему обыкновению, молчал, считая, наверное, что был непростительно комфортно разговорчив последние несколько дней. А мог бы и помочь, пожалеть мои разбитые губы.

– Значит, и в данном случае злоумышленником вполне мог быть Сергей Иванович, – задумчиво произнес Фима. – Знаете, хотя мы исходим из того, что он невиновен, у меня уже появляются сомнения. И все же насчет компании: Кряжимский уверен, что Алексей готовил какое-то преступление. Правда, до него доходили лишь обрывки информации от того же Степана, которому ситуация крайне не нравилась, а порою просто пугала. Одно дело – разгромленный магазинчик, другое – кое-что и посерьезнее…

– Ребята намекали, что, если надо было какому-то орлу крылышки подрезать, достаточно обратиться к Алексею, – внес наконец свою лепту в разговор Виктор. – Это когда я общался со Степиным окружением, помнишь?

Я выразительно хлопнула ресницами – шея по-прежнему не гнулась.

– И разговорчики у них были соответствующие.

Я, правда, тогда не стал заострять внимание, думал, выпендриваются, но, похоже, была в их словах доля правды.

– Хорошо. Тогда кто у нас главный подозреваемый? Алексей?

– Да, и пока единственный, не считая Кряжимского, – ответила я. – А что сам Сергей Иванович по этому поводу думает?

– Он тоже склоняется к той же кандидатуре. Что Алексей и его пособники прознали про отъезд Степы, а он, кстати, должен был уехать в Калининград поздним утром того же дня, что и Кряжимский на юг, и из мести, по злобе или опасаясь, что он может рассказать то, чего рассказывать не следует, решили, что будет гораздо спокойнее убрать «отступника». И надежно, и для остальных поучительно.

Вроде версия как версия, но что-то меня в ней в корне не устраивало.

– Так почему же Кряжимский и Степа поссорились? – напомнила я заданный вопрос.