Любовь зла! Город драконов

Чашка чуть дрогнула в руках.

– Я и не думаю.

– Обманываешь, – покачал головой мой чересчур проницательный юный друг, а после закатал рубашку на запястье и показал татуировку. – Это не просто игрушка, Тильда. Она жжется если тебе плохо.

Гадство, никакой личной жизни. Даже не пострадаешь от души.

– Вирни, это в любом случае не так просто. Нельзя взять и не думать!

– Я тоже убивал впервые, – вдруг сказал эльфик. – Раньше это случалось только в тренировочных иллюзиях. Но после первого раза в ней я блевал в кустиках несмотря на то, что это все было не настоящим. Наши маги иллюзионисты ребята с фантазией! В реальной жизни все оказалось не настолько зрелищно как в том, что они рисовали.

Надо сказать, что слышать от утонченного поэта слово “блевал” было еще более удивительно, чем не так давно лицезреть сам процесс. Все же самогонка есть самогонка, никого не щадит, а тут… В общем я заела впечатления пироженкой.

– Тогда ты тем более должен понимать, что нельзя после всего этого сказать “не переживай”.

– Тиль, скажи честно. Тебя беспокоит сам факт отнятой жизни или что-то другое? И переживаешь ли ты за всех убитых нами уродах?

Я чуть подумала, параллельно с этим опустошая чашку, а после призналась:

– Наверное то, что я оказалась бесполезной. И перед лицом настоящей опасности я способна лишь на ярмарочные фокусы, а не на сражение.

Сказать это вслух оказалось неожиданно просто. Так бывает, что ты носишь что-то внутри и сама мысль о том, что мир услышит эти слова кажется жуткой и кощунственной.

Это даже не вскрытие раны, это моральное обнажение.

И оно заключается в признании – я слаба.

Я так долго доказывала всем в своем окружении, что могу быть тем, кем я захочу. Я так долго вырывалась из под влияния дяди, круга ведьм… да того же Таэрлина!

Считала, что справлюсь со всем. А в итоге оказалась слаба.

Первая же дверь в самостоятельной жизни, которую я попыталась распахнуть нахрапом, засветила мне в лоб такой обраточкой, что до сих пор пальцы дрожат.

Вирни взял поднос, переместил его на столик и сел рядом со мной. Но если я расположилась на подоконнике подобрав под себя ноги, то бесстрашный эльфийский мальчишка свесил свои конечности прямо в пропасть за окном.

А после сказал:

– Помнишь как архимаги сражаются в крупных битвах?

– Что?.. – недоуменно хлопнула я ресницами в ответ, не успевая за течением его мыслей.

– То, – беспечно усмехнулся эльфик и заболтал ногами. Закатные лучи солнца плясали бликами на металлических набойках его сапогов. – Обычно маги стоят особняком, в центре архимаг, который вершит какую-то глобальную для противника гадость. И как думаешь, до него долетают стрелы? Отвлекается ли он на то, чтобы покрошить в капусту ближайшую пехоту?

– Нет.

– Правильно, – кивнул эльф и перекинув вперед волосы, начал рассеянно заплетать простую, без изысков, косу. – Потому что у архимага своя задача. Он в целом не должен стоять в переднем ряду. Разве что того требует задуманная гадость.

– К чему ведешь?

– К тому, что ты повела себя согласно ситуации. На нас напали внезапно. Два разных отряда, притом такой боевой мощи, что с ними не каждая боевая пятерка профессиональных наемников справится. Это только в сказках доблестный воин крошит десяток других доблестных на неровные кусочки.

– То есть я молодец и не стоит расстраиваться? – я даже не пыталась скрывать ехидство. – И то, что я едва ли не сползла в обморок это тоже нормально?

– А ты часто изучаешь богатый внутренний мир ближнего своего? В самом прямом из смыслов. Тильда, поверь опытному воину, даже здоровенные мужики не с первого раза начинают спокойно относиться к тому, что перед ними противник раскладывает окровавленные кишки.

Перед глазами полыхнула картинка, и я ощутила позыв склониться над пропастью. Удерживало разве что то, что, если кто-то из хозяев-драконов выглянет в окошко – неловко получится.

– Ты отличная девчонка и очень талантливая ведьма и маг, – вдруг сказал эльфенок, и немного неуклюже похлопал меня по плечу в жесте поддержки. – Не расстраивайся от того, что ты не можешь делать сто дел одновременно.

– Угу… Вирни, слушай…

– Что?

– А тебе самому как?

Эльф немного помолчал, не сводя взора с горизонта, а после пожал плечами и тихо ответил:

– Я, кажется, еще не осознал. Смотрел на них, на кровь, на оружие, когда вытирал… и ничего не чувствовал, Тильда. Тренировочные иллюзии отобрали у меня свежесть восприятия и спасибо им за это, но я испытываю еще и страх…

– Страх?

– Да, – прозрачные голубые глаза наконец-то посмотрели прямо на меня. – Так не должно быть, не так ли? Что ты кого-то убил и ничего не ощущаешь. У нас с тобой две крайности одной реакции.

Я глубоко вдохнула, после судорожно выдохнула и развернувшись, тоже свесила ноги за окно. Мы сидели, наблюдали за драконьими горами в туманной дымке, за тем, как солнечные лучи пляшут на крышах остроконечных домиков, что ютились на скалах точно гнезда ласточек.

– Точно хочешь идти дальше?

Мы оба знали, что я спрашивала о Туманном Коньоне.

Эльф притянул одно колено к груди, потянулся всем телом и весело сказал: