Любовь зверя

— У тебя медика здесь нет? — Майор был настойчив и проницателен, согласно должности. — Тогда развяжи меня, я сам.

Тренер отозвался:

— Борис, не будь идиотом.

Некоторое время пленник молчал, изо всех сил стараясь не быть таковым. Боль ожесточенно рвалась сквозь горло, и не хватало зла, чтобы сдерживать ее… По спине текло. Было плохо: зла не хватало… Его бывший одноклассник, как выяснилось, наоборот, пребывал в ностальгическом расположении духа:

— Ты женат, Борис?

— Странный, однако, вопрос, — постарался улыбнуться товарищ майор. — Женат семнадцать лет. Дочка есть. А ты?

— Я? У меня все в порядке. Жену-то любишь?

Гость вскинулся, дернулся. Над ним издеваются! Хотя… Не похоже. Может, и есть в этом тактический смысл — повспоминать друг у друга на груди? Со слезами умиления…

Он ответил, продолжив самоистязание:

— Ты не изменился, я погляжу. Раньше тоже, чуть что — на совесть налегал. Люблю я жену, люблю. Как пес конуру. Попробуй, не люби эту дуру, если она сразу генералу… — он вдруг замолк, прикрыв омертвевший взгляд дергающимися веками. Потому что мозг парализовало несуразным ощущением, будто он кому-то нечто подобное уже говорил. Кому? Сумасшествие…

— Чего-то у меня с головой, — уверенно прибавил майор и разлепил глаза. — Не обращай внимания.

— Да, — согласился тренер. — Да, конечно. — А твоя голова как, не дурит? У тебя, кажется, сотрясение было… Правильно, в шестом классе. Слушай, ты уж извини меня. Ну, за то… за скамейку, помнишь? Злой я был, дурак, балбес слюнявый.

— Людям твоей профессии не положено извиняться, — пошутил тренер. — Выговор дадут.

— Ничего, потерплю. Ты, помню, был хлипкий, я тебя лупил частенько. Смешное было время… Вот уж не думал, что ты спортсменом заделаешься.

— Какой из меня спортсмен? Я учу людей, девчат моих милых. А ты, оказывается, опером служишь?

Вопрос кое-что напомнил. И сразу стало легче держать боль, и глупые надежды, вызванные нежданной встречей, сразу сменились конкретными рабочими чувствами.

— Промахнулся, — сказал майор, — не опер я. Из внутренних войск, из Отрядов по поддержанию. Слыхал? Ты бы развязал меня в самом деле, а то ребята на улице начнут волноваться.

— На улице тебя только «жигули» ждут, — живо отреагировал тренер. — Точнее, во дворе, правильно? Личный автотранспорт, надо полагать. Признавайся, заправленный казенным бензином? — Он внезапно сделался серьезным. И подтянутым. Таким же, каким была вечность назад его сановная добыча. Соскочил со стола, склонился над потным телом в кресле и принялся бесстыдно шарить по чужим карманам. От него пахнуло духами.

— С-сволочь, — привычно, но искренне проговорил товарищ майор. — Кол всем вам в…

— Ага, — сказал тренер, выуживая красную книжицу. — Ну-ка, полюбопытствуем… Действительно. Демонстрации, значит, разгоняешь? Прямо с передовой к нам?

Он не ответил. Он в упор смотрел на врага, растягивая тяжелым дыханием резиновые бинты. А тот был деловит и точен в движениях, с-сволочь поганая.

— Билет, — вслух удивился враг. — На сегодня! Собираешься уезжать?

— Ты ведь пожалеешь, — прошептал майор и в очередной раз спрятал зрачки от света. — Что за мерзость у тебя тут творится… — Вдоль несуществующей руки катили волны — прямо в голову. Гигантские валы. Прилив, отлив, прилив, отлив.

— Ты собрался уезжать? — терпеливо повторил тренер.

— В командировку.

— Куда?

— В Архангельск, там же написано.

— Тоже по делу, связанному с женщиной-монстром?

— Причем здесь… Горячая точка, газеты надо читать.

— А почему ты решил, что в моем клубе можно найти женщину-монстра?

Товарищ майор не выдержал, сорвался:

— Да вы что, все тут с ума посходили! Дочку я ищу, одну из твоих учениц! У меня из письменного стола кое-что пропало… Случайно обнаружил, буквально час назад. Открыл нижний ящик…

— Какую дочку?

— Родную, идиот! Шляется сюда по вечерам, силу качает.

— Милита? Милита Борисовна…

— А-а, ты не догадывался, — хрипло обрадовался пленник. — Я тоже не догадывался, что каждый месяц плачу тебе за труды, бывшему доходяге.

Тренер сморщил лоб.

— До чего мир тесен, просто жуть. Знал я, конечно, что отец у девочки работает где-то там, мы друг о друге все должны знать. Но как-то в голову не пришло…

— Ты куда ее сегодня послал? — резко кинул вопрос товарищ майор. Постарался резко кинуть. Остаток сил собрал на это.

— Я?

— Спрашиваю официально. В клубе ее нет. Ты дал ей какое-нибудь поручение?

Тренер гадко похмыкал:

— Отвечаю официально: в нашем учреждении, в отличие от вашего, свобода, равенство и братство. Если она не пришла сегодня заниматься, значит нашла дела поважнее.

И, склонив голову набок, посмотрел на жертву. Изучал? Фантазировал? Впервые в жизни посмотрел на друга своего счастливого детства сверху вниз. А майора одолели вдруг невероятно важные фразы: его потухший было облик вновь полыхнул горячечной злостью:

— Хватит валять дурака, гаденыш! Мне больно, не видишь! Больно!