Любовная аритмия

– Когда-нибудь ты меня поймешь, – грустно проговорила мама.

– Не пойму, мам, никогда, – резко отозвалась Татьяна.

После встречи с Артемом ей очень захотелось поговорить с мамой. Еще раз. По-другому. Услышать, как это бывает и что делать с этим чувством, когда за себя не отвечаешь. Тане до истерики, до невозможности захотелось быть красивой. Такой, чтобы Артем ее не бросил. Она хотела ему нравиться. Придирчиво смотрела на себя в зеркало и понимала, что Артему нужна другая женщина. Не она – бледная, серая, обычная.

А еще она думала о том, как мама пережила тот вечер, ту ночь, когда она пришла к тому мужчине с чемоданом и сказала – вот, я пришла, давай жить вместе, как мы хотели, как мечтали. Я ушла, я бросила мужа и дочь ради тебя, я сожгла мосты. Протяни мне руку и поведи за собой. Мы же все время об этом говорили – просыпаться вместе, засыпать вместе. Ты же хотел увидеть, как я собираюсь по утрам на работу, как готовлю завтрак, как хожу в халате и домашних тапочках. Вот, ты можешь это увидеть – я здесь, я твоя, с тобой.

И как можно пережить тот миг, когда ты понимаешь, что ему, мужчине, которого ты так любишь, не нужна ты с пресловутым чемоданом и завтраком. Что все это были только слова, которые так хотелось слышать.

Таня представляла, как мама стоит на лестничной клетке, с белым лицом, умершая в тот самый момент, а мужчина говорит ей про то, что все будет, только не сейчас, а потом. И мама понимает, что ничего не будет, потому что она уже умерла, и любовь умерла, и тот мужчина для нее уже не существует. И потом, чтобы окончательно не сойти с ума, она придумает себе эту историю про ответственность и порядочность, из-за которых… из-за которых она вернулась в свою старую жизнь, потому что возвращаться больше было некуда.

Татьяна думала, а смогла бы она вот так прийти и сказать: «Я твоя»? И была уверена, что смогла бы. И что бы ответил он? В этом она тоже была уверена – она бы повторила путь мамы в обоих направлениях. Туда и обратно.

* * *

Сначала заболела Муся, потом заразился Макс. Татьяна держалась, лечила мужа и дочь и, когда им стало полегче, слегла сама. Так тяжело она давно не болела – с температурой, рвотой, ломотой во всем теле, долго и мучительно.

Они не виделись с Артемом. Созванивались. Он дежурно спрашивал, как дела. Она отвечала «нормально». Больше говорить было не о чем. Когда она, еще слабая и бледная после болезни, позвонила и предложила встретиться, он обрадовался. Она тоже очень хотела его видеть – просто попить кофе и поговорить.

– Подъезжай ко мне, рядом с офисом есть хорошее кафе, позвони, когда будешь рядом, – сказал он.

Наверное, тогда она впервые на него разозлилась по-настоящему. Желание его видеть пропало сразу же. Она перезвонила и сказала, что никуда не поедет.

– Почему? – удивился Артем.

– Не могу, – ответила она и бросила трубку.

– Почему я всегда должен чувствовать себя виноватым? В чем я провинился? – спросил он, когда она опять позвонила.

– Я хочу тебя видеть, очень, просто еще после болезни не оклемалась, а ты опять делаешь так, как тебе удобнее, – пыталась объяснить Артему Таня.

– Я не хотел тебя обидеть. Рядом с нашим офисом действительно открылась хорошая кофейня. Ты могла мне просто объяснить, сказать. Я же не телепат. Я не могу угадывать, что ты хочешь в данный момент.

Таня слушала его и думала о том, что ни он, ни она больше не выбегали на улицу под выдуманным предлогом, чтобы услышать друг друга, хотя созванивались последний раз час назад. Они больше не дергались от телефонных звонков, не неслись сломя голову навстречу друг другу. Они могли друг без друга прожить.

Когда Татьяне хотелось услышать Артема и поговорить так, как раньше, она смотрела на телефон и мысленно с ним разговаривала. Рассказывала про Мусю, про то, что хочет выйти на работу, что дико болит голова, уже целыми днями, и таблетки не помогают совсем, что теркой расцарапала себя пальцы и теперь больно мыть посуду. Она советовалась, задавала вопросы и сама же на них отвечала. Проговоренные страхи уже не казались страхами. Проблемы укладывались в голове по полочкам, и находилось решение. Она не могла слышать его голос, зато могла на мгновение закрыть глаза и представить его рядом – как будто он сидит с ней на краю песочницы, смотрит, как Муся лепит куличики, и слушает, кивает, отвечает.

В реальных разговорах она говорила, что у нее все хорошо, спрашивала, как его дела. Обычные бессмысленные фразы.

Только однажды она перепутала реальность с вымыслом. Он спросил, как дела, а она зачем-то начала рассказывать про свою мигрень, про то, что собирается на собеседование, а еще мама, к которой надо все-таки съездить… И ей самой надо к врачу давно… Вывалила все в одну кучу. Все события и переживания за несколько дней.

– Что ты несешь? – удивленно спросил он.

Это «несешь» вернуло ее в реальность, поставило на ноги.

– Я не несу, – ответила она, – я рассказываю. Ты спросил, как мои дела, я тебе ответила.

– Что ты валишь в одну кучу? – раздраженно сказал он. – Какая мама? Какой врач? У кого что болит?

– Прости, я не хотела тебя нагружать.