Любовная аритмия

Татьяна научилась так жить. Была одна жизнь – с Максом и Мусей, с ответственностью, режимом, распланированным графиком, и другая – с Артемом. Легкая, безответственная, сумасшедшая. И эти две жизни, не сплетаясь и не пересекаясь, делали ее самой собой. Давали ей ощущение той самой полноценной жизни, в которой есть все, о чем можно мечтать. Ни от одной из них она не готова была отказаться. Ей нужны были обе.

Она привыкла к тому, что он пропадает – на день, два, пять. Уже не волновалась, не дергалась. Знала, что он появится. Просто ждала. Научилась ждать. Он звонил и появлялся тогда, когда она этого не ждала. Выходила из подъезда и видела его. Он мог даже не подойти. Просто стоять, смотреть и улыбаться.

Его голос по телефону – она никак не могла привыкнуть к нему. Как будто знала его всю жизнь. Есть такие голоса – голос мамы, отца, близкой школьной подружки, первой школьной любви. Эти голоса никогда не забываются, даже если не слышишь их годами. У него был такой голос. Она узнавала его по дыханию – он иногда молчал и просто дышал в трубку, чтобы она улыбнулась, рассмеялась.

Татьяна мысленно много раз возвращалась в тот день. Он не ответил на ее звонок. И она даже не начала волноваться. И сердце не стучало. И ничего не екнуло. Не ответил и не ответил – замотался, не мог говорить, уронил телефон в туалет, не слышал. Сердце ничего не подсказало, хотя должно было, обязано было. Нет, она не почувствовала ничего.

Он не ответил ни через день, ни через неделю. А она, занятая Мусей, даже не обратила внимания на то, что уже пролетела неделя. Муся плохо спала, и Таня возила ее на обследование в институт, где ее подключали к датчикам и определяли причину плохого сна. У Татьяны тогда в голове была только одна мысль – о Мусе, ничему другому не оставалось места. Один врач, другой. Таблетки, капли, еще одни таблетки.

Татьяна очнулась дней через десять. Посмотрела на настольный еженедельник и поняла, что не слышала Артема уже целых десять дней. Такого еще не было. Она не знала, уехал он или нет. И только тогда начала волноваться.

Всю следующую неделю, с каждым днем все сильнее, она изводила себя мыслями о нем. Мусе становилось лучше, а Татьяне хуже. Она перестала волноваться о дочери и переключилась на Артема. Его телефон по-прежнему был отключен. На эсэмэски он не отвечал. У Татьяны и в мыслях не было, что он ее бросил. Она хотела его найти. Любыми путями. Она была уверена – в этот раз точно что-то случилось, потому что есть закон парных случаев: беда не приходит одна. Если заболела Муся – самый родной ей человек, с которым она связана пуповиной, – значит, заболел и Артем, с которым она была связана сердцем.

Таня перерыла весь дом в поисках того телефона, который он ей продиктовал, – телефона его дочери. Она не помнила, как ее зовут, не помнила, на какую бумажку записала номер, только знала, что не могла его выбросить.

– Что ты ищешь? – спросил Макс, видя, как Татьяна переворачивает ящик за ящиком письменного стола.

– Ничего, – огрызнулась она. – Стол решила разобрать.

Муж промолчал.

Татьяна была уже в истерике. Куда, куда она запихнула эту скомканную бумажку?

Она подняла глаза и увидела свое отражение в зеркале. «А вдруг он меня бросил? Таким самым простым образом? Пропасть, не подходить к телефону. Чтобы не выяснять отношения, не произносить банальных слов, не портить все, что было хорошего, последним скандалом. Вдруг я стала ему не нужна? Надоела. Вдруг у него появилась другая любовница?» Чем больше Татьяна об этом думала, тем очевиднее становилась ситуация. Она была вынуждена признаться самой себе в том, что Артем мог так с ней поступить – разорвать связь одним махом.

Татьяна сидела на детском стульчике в коридоре, крутила в руках щетку для обуви и не могла заставить себя встать. Ноги не слушались. Кое-как она поднялась, дошла до ванной, включила воду и только тогда разрешила себе заплакать.

– Что с тобой? – спросил обеспокоенно Макс, когда она вышла.

– Не знаю, голова закружилась, – ответила Татьяна. Она подошла и обняла мужа, мысленно прося у него прощения.

Она не могла себе позволить лежать на диване, укрывшись с головой пледом, и плакать. Не могла позволить себе страдать. Боль в сердце она переносила на ногах. Постепенно она к ней привыкла, как привыкла к мигреням. А потом перестала замечать, пока однажды не проснулась с легким, почти свободным от тисков сердцем.

Татьяна не могла сказать, сколько прошло времени. Для нее – много, еще одна маленькая жизнь, уже без Артема, но не такая, как прежде, а другая, новая.

Она разбирала вещи в шкафу у Муси – колготки стали малы, нужно купить новые джинсы, водолазка еще одна не помешает. Потом стала разбирать еще один шкаф, думая, что надо бы привести в порядок тумбочку в коридоре, куда складывала квитанции, визитки и прочую мелочь.

Та самая бумажка с телефонным номером дочери Артема лежала сверху. Таня была уверена, что тогда перерыла всю тумбочку в поисках этого клочка, а теперь накорябанные цифры уже не могли вернуть все назад.