Любовная игра. Книга первая

Здравый смысл уложил ее в постель и заставил снова вскочить, чтобы откинуть тяжелые занавески, которые днем не давали солнечным лучам проникнуть в комнату; она поколебалась, стоя на пороге перед теплой ночью, наполненной ароматом ночных цветов. Да, пол был теплым под ее ногами, и звезды были почти ослепительно яркими крошечными точками в черноте неба. Волны необъяснимого горячего желания потрясли ее, но она пока еще не осознала его. Вероятно, ей лучше и не знать. Или же то, что она чувствовала, было не томлением, а ощущением уже виденного? Внезапно ею овладело странное чувство, что все это уже происходило раньше, а она стоит, колеблясь, разрываясь между желанием пойти вперед и удержаться от этого. Сара хотела выйти на террасу, прислониться спиной к теплой каменной стене и смотреть на звезды, воображая, что летит среди них. И если кто-нибудь свистнет или тихо позовет ее снизу, конечно, и головы не повернет, останется стоять, где была, глядя прямо на звезды, похожие на капли ртути, которые ей никогда не поймать.

Сара двинулась вперед как бы против своей воли. Ощущение чего-то странного окрепло в ней, как будто каждый шаг, который она делала, каждое движение уже совершались ею когда-то раньше. В теплом воздухе было легкое ощущение влаги — слабый запах моря смешивался с другими запахами ночи. Прислонившись к древней стене и повернув лицо к звездам, Сара обнаружила, что ждет какого-то сигнала. (Почему она подумала такое?) Ждет чего-то или кого-то.

19

Свист, от которого она вздрогнула, мог принадлежать ночной птице. Сара проигнорировала его, хотя по телу пробежали мурашки. Она начала смущаться странного порыва, приведшего ее на балкон. Тихая трель раздалась снова, и ладони ее руки стали холодными и влажными на ощупь. Это, должно быть, птица. В любом случае она возвращается в постель.

Пс-с-с-с-т!

Это была не птица, от этого звука в голове у нее застучало, а ноги показались прикованными к месту.

— Не визжи, ладно? Все, что я хочу, это поговорить — поверь мне!

Сара крепко закрыла глаза и снова широко их раскрыла, чтобы убедиться, что это не плод ее воображения. Из темноты сардинской ночи вдруг донесся говор Бруклинского района Нью-Йорка. Этот негодяй Марко, вероятно, приказал добавить в ее вино наркотики, и теперь у нее наркотический бред или что-нибудь не менее опасное…

Принадлежал ли этот голос кому-то или он был как улыбка у Чеширского кота[12]? Затем краем глаза Сара увидела тень, отделившуюся от самого темного места на крыше и легко приземлившуюся у ее ног.

— Привет! — сказал голос тихо и нелепо бодро. — Было очень мило с вашей стороны не завизжать. Догадываюсь, что вы хотите знать, кто я и что здесь делаю!

По крайней мере он держался на расстоянии и не делал никаких попыток напасть на нее. Эта мысль настолько подбодрила Сару, что она смогла робко промямлить:

— Ну, я полагаю, что так и должно быть в начале разговора. Вы… вы меня очень напугали, знаете ли? Я полагала, что этот герцогский дворец неприступен.

— Вы меня также напугали, позвольте вам сказать. На мгновение мне показалось, что вы — ее призрак! Но!… Вы, конечно, не призрак, и я пришел к вам с визитом. Только поболтать, конечно! Я обещаю вам, что никогда не попытаюсь сделать что-либо большее — я не такой парень, который воспользуется чем-то… знаете. О’кэй?

— Если вы не скажете мне…

— Конечно, конечно, я пришел для этого, мисс Адамс. Вы ведь мисс Дилайт Адамс, не так ли? Одна из малышек мисс Моны Чарлз? Ну, а я — родственник герцога! — Саре показалось, что она слышит тихий беззвучный смех, прежде чем он добавил: — Меня зовут Анджело, хотя некоторые говорят, что это имя вряд ли мне подходит. И если вы удивлены, почему я так хорошо говорю на американском английском, то скажу, что меня посылали учиться в Штаты. У меня дядя в Нью-Йорке, и мы с отцом также решили в свое время перебраться туда. Семья оплатила нашу дорогу. Я имею в виду семью моей матери. У них есть связи. Я жил в Нью-Йорке более пятнадцати лет до того, как решил вернуться домой. И теперь мне не разрешают никуда уезжать — ха!

Сара увидела, как сверкнули белые зубы, и осознала, что ничего не поняла.

— Ну… э… Анджело. — Она постаралась аккуратно выбирать слова, потому что не хотела оскорбить его, кем бы он ни был. — Что бы мне действительно хотелось понять: кто это — они и почему они не разрешают вам уехать отсюда, если вы хотите?

— А… я полагаю потому, что меня считают одним из тех бандитов, о которых всегда пишут в газетах, — быстро добавил он, как бы успокаивая ее. — Вот почему вам лучше не слишком рассматривать мое лицо, понимаете? Но каждый говорит, что я похож на Марко — герцога. Он, знаете ли, мой сводный брат.

— Нет… я не знала. А ему это известно?

Саре хотелось понять, не звучит ли ее голос слишком истерично, выдавая ее чувства.

— Марко? Конечно, знает. Но есть некоторые вещи, которые ему не нравится признавать или даже думать о них, как я догадываюсь… учитывая обстоятельства моего рождения!

Снова тихое, почти неслышное хихиканье.