#ЛюбовьНенависть

С Маргаритой Даня расстался в тот же день, когда узнал об измене. Многие, особенно в нашем классе, никак не могли понять причину разрыва и почему-то постоянно доставали меня, решив, что я должна быть в курсе. Я, не подумав, ляпнула, что Шляпа – нетрадиционной ориентации, и из-за этого по школе поползли слухи один краше другого. Маргарита кидала на меня нехорошие взгляды, но не подходила. Как-то на перемене ко мне пыталась подвалить ее быдловатая подружка, однако Маргарита спешно увела ее от меня. Кажется, то, что сказал Даня ей на ухо, имело силу.

Зато однажды я получила сообщение: «Стерва, ты все равно его не получишь». Мы с Ленкой и девчонками долго над ним хохотали и даже хотели написать что-то в ответ, однако номер, с которого сообщение было отправлено, оказался отключен. У всей этой ситуации имелся определенный плюс – Данька стал приходить в себя. Он занялся учебой и хороню сдал выпускные экзамены за девятый класс, чем очень сильно порадовал мать. Правда, общение с прежней компанией он не прекратил. И летом даже нашел себе новую подружку – какую-то крутую девушку с красивыми раскосыми глазами, которая одевалась так модно и стильно, словно была моделью. Честно говоря, она мне тоже не нравилась. А может, я ревновала.

С Даней мы почти не общались. Очень редко перебрасывались колкостями. И если раньше он раздражал меня до зубовного скрежета тем, что изводил, то теперь его лучшим, усовершенствованным оружием стало равнодушие. Он просто не обращал на меня внимания, хотя я до сих пор помнила его пальцы, заправляющие за ухо прядь моих волос. Я думала, что наши пути, наверное, окончательно разошлись.

Этот суслик не пригласил меня на день рождения. И я так обиделась, что даже подарок дарить ему не стала. Купила дорогущую гарнитуру, которая как раз была ему нужна, родителям сказала, что подарила, а на самом деле оставила себе.

Матвеев повзрослел, но и я тоже поменялась. Постепенно из шумного подростка я превращалась в изящную девушку. Если в детстве я всегда была недовольна своим ростом – хотела быть выше, чтобы взирать на всех свысока, то сейчас поняла, что хрупкость – это даже плюс. Только вот кудрявые волосы по-прежнему раздражали, и порой я пыталась распрямить их, однако особенным успехом мои попытки не увенчивались. У волос был отвратительный характер. Папа шутил: как у меня.

Чтобы отвлечься от мыслей о Дане, я налегла на учебу – хотела быть лучше, чем он, а еще стала ходить в танцевальную студию – выбрала направление «вог». Сначала у меня ничего не получалось, и я чувствовала себя довольно глупо, когда не могла повторить движение за преподом или когда у меня не получалось выучить связку. Однако постепенно все удавалось. И я начинала двигаться все лучше и лучше, выражая в танце свои эмоции и чувства.

Однажды я репетировала в своей комнате – в черной широкой футболке и легинсах со звездным принтом. Представляла себя прекрасной и свободной и двигалась, отдаваясь каждому движению. Громко играла музыка, под которую я танцевала, а потому я не сразу заметила, что дверь моей комнаты открыта и на меня смотрит изумленный Клоун. Как же мне стало неловко! Щеки тотчас залил румянец, а смущение сковало тонким льдом по рукам и ногам. Как будто меня не за разучиванием танца застали, а голой в душе. Танец был слишком личным.

– Что? – резко спросила я, выключив музыку и старательно делая вид, что ничего не произошло, хотя коленки подрагивали.

– Хотел узнать, что по истории задали, – усмехнулся Даня. – Неплохо танцуешь, кстати.

– Мог бы и не смотреть, – буркнула я и полезла за тетрадкой по истории, вдруг поняв, как неловко было Дане, когда я прочитала его стихи, посвященные Каролине.

Он ужасно смутился. А я обиделась.

Каролина… Наверное, она до сих пор была дорога Дане. Окольными путями я узнала, что он общается с Серебряковой, которая до сих пор жила в Москве. Я несколько раз заходила на ее страницы в соцсетях – аккуратные, изящные, вылизанные, как и сама она, и читала многозначительные короткие посты, посвященные любви на расстоянии. Думаю, Серебрякова писала их для Дани, но знала ли она, что у него есть подружки? Наверное, знала. Потому что он, бывало, выкладывал совместные фото с девушками. Однако я не считала, что Матвеев может понять намеки Каролины – он был из тех, до кого информацию нужно было доносить прямо.

Однажды, уже ближе к концу учебного года, я встретила Артема Стоцкого, который теперь учился в каком-то техникуме. Странно, но после того случая на вписке у Таньки мы не виделись – он куда-то исчез. Я стояла на остановке, а Стоцкий подошел ко мне со спины, изрядно напугав.

– Привет! А ты похорошела, – улыбнулся он мне.

Без пивного аромата и трезвый он казался куда более привлекательным.

– Привет, спасибо, – отозвалась я, смутившись.

То, что в последнее время мне стали делать комплименты, улыбаться и даже подмигивать, нервировало.

– Как дела? Давно не виделись. Тебя ведь Дашей зовут? – лучился дружелюбными улыбками Артем.

– Дашей, – хмуро ответила я. – Дела отлично. А твои как?