#ЛюбовьНенависть

Даня послушно положил руку мне на плечо, и от ее тепла мне стало не по себе.

– Даш, ты тоже столбом не стой! – улыбнулась моя мама.

И я обняла Даню за пояс.

– Классные духи, – вдруг тихо сказал он.

– Я вообще классная, – отозвалась я.

– Знаю.

Родители сняли нас на камеры со всех сторон, потом мы стали фотографироваться вместе. Даня был весел, не выдавая, что между нами что-то пошло не так. Он вел себя как обычно – приветливо-отстраненно. А я снова понимала, что хочу коснуться его. Коснуться и не отпускать.

Торжественная часть проходила в актовом зале. Сначала нас поздравляли, потом было несколько сценок, затем – танцы, в которых участвовали и мы с Даней. В танце меня вел другой партнер, и чужие руки касались моей спины, но я представляла, что это Матвеев. Знаю, что глупо. Но я ничего не могла поделать. Затем директор и завучи вручали нам дипломы, по очереди вызывая на сцену. Даня сидел впереди меня, вместе с несколькими друзьями. Рядом с ним была та самая девушка, с которой он фотографировался. В какой-то момент она положила голову ему на плечо, и я подумала, что, должно быть, она и есть та самая, которая «для души». Юлю стало даже как-то жалко.

– Почему ты смотришь на нее так пристально? – спросила меня сидевшая рядом Ленка, лениво хлопая какому-то парню из «Б» класса. Ее шоколадные длинные волосы были распущены и завиты изящными локонами, а алое, с черными вставками платье делало подругу неожиданно утонченной, хотя обычно она предпочитала спортивный стиль.

– Это его новая девушка? – шепотом спросила я у нее.

– Откуда мне знать? Ты же с ним с детства Дружишь, не я.

Я хотела сказать ей, что мы давно уже не дружим и что он совершенно чужой, но почему-то не стала.

Когда на сцену вызвали Даню, я не хлопала, а смотрела мрачно и желала ему споткнуться. Естественно, этого не произошло, я сама едва не споткнулась, когда поднималась вверх по деревянным лакированным ступеням. Зато когда Даня вернулся, как-то почти незаметно он поменялся местами с Петровым. И теперь девица могла лишь поглядывать на него.

Свою серебряную медаль я забирала с каким-то усталым безразличием. Она тяжело мне далась, и экзамены вымотали меня настолько, что, несмотря на красивый наряд, мне хотелось уйти – незаметно, по-английски. А может быть, мое настроение упало из-за Клоуна. На обратном пути к своему месту я увидела, как он мне весело машет, и с трудом выдавила улыбку. Почему он такой странный? Или это я странная?

Часа через два мы поехали в кафе, которое заранее заказали родители. Дождь к тому времени стал стихать, а небо чуть посветлело. Я приободрилась, рассудив, что не стоит прощаться со школой в таком настроении – последние воспоминания о ней должны быть хорошими. Сначала я улыбалась через силу, а потом ко мне вернулось ровное расположение духа. Я смеялась, выслушивала комплименты, шутила. И изредка поглядывала на Матвеева. Один раз наши взгляды встретились, и он вдруг мне подмигнул. Я лишь изумленно приподняла бровь.

Нас рассадили за длинные столы – каждому классу полагался свой. А для учителей и родителей – другие, подальше от нас. Матвеев и его друзья сели с одной стороны стола, а я с Ленкой и девчонками из нашей компании – с другой. Подруга заговорщицким тоном сообщила, что принесла с собой фляжку с текилой, утащенную у отца. Впрочем, такой предусмотрительной была не она одна – как оказалось, многие что-то пронесли с собой незаметно от взрослых. Петров притащил целую бутылку коньяка – она стояла прямо на полу, около его стула, и парни все время ржали над этим – до тех пор, пока эту самую бутылку не конфисковал наш физрук.

Прежде чем мы, уже порядком голодные, наконец приступили к салатам, нас долго поздравлял ведущий, который вызывал на сцену то директора, то классных руководителей, то представителей родительского комитета. Все они дружно говорили, какой сегодня важный и торжественный день, поздравляли с окончанием школы и желали нам найти свою дорогу в жизни. К моему удивлению, некоторые учителя, которые, казалось бы, вчера гоняли нас и грозились всеми преподавательскими карами, растрогались, и кое-кто даже до слез. Чьи-то мамы тоже захлюпали носами, а потом прослезились и некоторые девчонки… Мы с Ленкой, правда, держались молодцом – у нас обеих были накладные ресницы, и мы боялись, что слезы что-нибудь сделают с ними и с макияжем.

После речей все накинулись на еду. Потом начались дурацкие конкурсы, потом принесли горячие блюда… И только потом наконец подошло время долгожданных танцев. Они традиционно начались с медляка, во время которого парни должны были пригласить девушек, но поскольку никто из выпускников первым выходить не хотел, наш учитель труда вывел из-за стола порозовевшую химичку и на удивление бодро закружил ее. Следом пошли физик и англичанка и чьи-то родители. И только потом самые смелые парни потащили своих девчонок.