Любовник № 1, или Путешествие во Францию

Через два часа Сван наконец пригласил Офелию в сопровождении Дэвида в кабинет мадам де Лара, ответственной за кастинг. Дама с короткой стрижкой сидела за столом. Ее кофе дымился. Она подняла к кандидатке усталое, изрытое оспой лицо и профессиональным взглядом окинула двух подозрительных молодых людей, пришедших на пробы. Тюрбан Офелии сразу произвел дурное впечатление — слишком странно для передачи, зрители которой отождествляют себя с участниками. Но актриса решила начать разговор в заговорщическом тоне:

— Вы помните тот безумный вечер?

Глаза на морщинистом лице мадам де Лара сверкнули удивлением. Офелия расхохоталась:

— Полно, не валяйте дурака! Канны… отель «Мажестик», в то время вы вращались в кинематографических кругах.

— О чем она? — сквозь зубы пробормотала продюсерша, отхлебнув кофе.

Офелия продолжала:

— Я должна вам рассказать о своем большом проекте: о новом прочтении Клоделя. Но вернемся к нашим баранам: я думаю, что телекал, передающий различные программы, может преподнести новое видение поэзии. Вот моя идея. Вместо того чтобы носить ведра с водой, как все кандидаты, я появлюсь на экране в одежде Артюра Рембо и прочту его цикл «Пора в аду», аплодисменты прояснят картину.

Женщина скорчила презрительную гримасу:

— А какова роль вашего друга в этом проекте?

— Позвольте представить вам моего американского продюсера, только что приехавшего из Нью-Йорка. Там он имеет большой успех. Но здесь, во Франции, он хотел бы вас кое о чем попросить…

Дэвид удивленно обернулся.

— Дэвид не знает своего отца, но нам известно, что он француз. Дэвид уже два месяца живет в отеле «Бонапарт», надеясь установить его личность. Мне кажется, что если он примет участие в вашей программе «Без семьи», то у него появится шанс отыскать горячо любимого отца.

— Интересно, трогательно! — согласилась мадам де Лара.

Пока женщины это обсуждали, молодой человек испытывал сильное раздражение. Повернувшись к нему, Офелия изложила сценарий:

— Это несложно, вот увидите. Вы выйдете на съемочную площадку и расскажете свою историю. Свидетели позвонят. Так постепенно мы нападем на след.

Продюсер стала более сговорчивой:

— Мы проведем несколько встреч с вашими потенциальными отцами. А в заключение — встреча в прямом эфире с настоящим отцом. У вас есть стиль, вы прекрасно сложены… Это будет отлично!

Дэвид в ярости обратился к Офелии с вновь прорезавшимся американским акцентом:

— Вы сумасшедшая! Я люблю поэзию Франции и совершенно не ищу отца. И не собираюсь участвовать в дебильных передачах!

— Но, Дэвид, телевидению нужны поэты, а поэтам нужно телевидение. Я каждый день это доказываю.

— Вы не понимаете, что говорите! Не рассчитывайте на меня в этом маскараде!

Безутешная Офелия вытаращила глаза на мадам де Лара:

— Мы поговорим об этом после… А пока, что вы думаете о моем проекте с Рембо?

— Это не к нам, — пробормотала продюсерша. — У нас популярные программы для широкой аудитории. Дэвид нам подойдет. Уговорите его.

Красный от гнева, Дэвид вышел из студии вслед за Офелией. На улице он взорвался:

— Вы надо мной смеетесь?! Вы мной манипулируете в своих интересах. Подумать только, да как вы смеете говорить о богеме!

Раздраженная Офелия перебила его:

— Вы с вашим идиотским видом испортили мне кастинг! Я хотела вам помочь, а вы портите мне карьеру!

— Карьеру? Какую карьеру? Я ваш единственный поклонник!

— Ха, ха, ха! Вы не знаете моих поклонников! И не узнаете их с вашими манерами! Почему вы ничего не делаете для меня в Нью-Йорке?

— А что вы хотите, чтобы я сделал в Нью-Йорке?

— Почему вы так скупы, имея такое состояние?

— Вы бредите! Вас интересует только телевидение. Я не хочу больше вас видеть!

— Я тоже не хочу больше вас видеть!

Богатый итальянец

Разозленный Дэвид в одиночестве вернулся в отель. Слишком горячо мечтая об исчезнувшей Франции, он стал рабом психопатки. Пришло время открыть для себя настоящий Париж.

Не успел он войти в свою комнату в гостинице, как зазвонил телефон. Стефани де Лара, директор кастинга, позволила себе позвонить ему — не по поводу программы «Без семьи», а насчет передачи на канале «Культура», посвященной взгляду американцев на Францию. Она оценила его стиль, его легкий акцент и просит его принять участие. Он хотел повесить трубку, но передумал. Ведь это сулит новые знакомства. Он подумает. Женщина добавила:

— Только прошу вас, приходите без этой сумасшедшей.

Весь вечер молодой американец бродил по улицам Сен-Жермен-де-Пре. На террасе в кафе он завязал разговор с юными буржуа-революционерами, детьми прежних юных буржуа-революционеров. Поздно ночью, уже достаточно выпив, он разговаривал с голубоглазой немкой, любительницей кино. Рано утром он вышел из «Кастеля» вместе с неким Эдуардом, тот устроил на бульваре Сен-Жермен автомобильную корриду, а потом подвез его в отель.

Поздним утром в номер постучали. Дэвид приоткрыл один глаз, затем закрыл его, страдая от мигрени. Постучали сильнее, и он слабым голосом ответил:

— Войдите.