Любовник Госпожи (СИ)

Паша получил волшебный укол, понижающий температуру, и вскоре расслабился, перестал что-то бессвязно бормотать. Рома провожал медиков, выслушивал рекомендации. Ира сидела на краю кровати, заботливо накрыв Пашу одеялом и поправив полотенце на его голове. Печально смотрела на него и думала, что же произошло в этот вечер. Винила себя, что увлеклась подготовкой к экзамену, прихотями Серёжи с его камерой, и как результат проворонила, как Паша из-за Стаса пострадал. Наверняка тот втянул его куда-то, а Паша же не из тех, кто жалуется, упрекает или просит. Ей захотелось его поцеловать. В нос, макушку, щеку, губы. Припасть к его груди и обхватить руками. Что угодно, только чтоб доказать, что она здесь, с ним, рядом. Она накрыла своей ладошкой его теплую ладонь и легонько её сжала, но в следующий же момент одернула руку − возвратился Роман.

− Не ожидал от Ткачика… − признался, словно Павел никогда не болел.

Ирина посмотрела на тумбочку, на бумажку на ней, подняла глаза.

− Иди в аптеку.

− Ир, ты…

− Ром… давай не будем сейчас рассуждать, что удобно, а что нет, ладно? Когда мне требовалась помощь, вы с Ткачёвым сильно не задумывались. Сейчас Паша нуждается. Пожалуйста, иди в аптеку, если не хватает денег, я дам.

− Да нет, хватает, я это… Ладно, я не долго. Ты… Спасибо, в общем, Ирин.

Рома подхватил с тумбочки бумажку со списком лекарств и вышел из квартиры. Ирина едва коснулась ладонью Пашиной щеки, опасаясь его потревожить, и после встала. Не нашла себе иного занятия, подобрала разбросанную обувь, одежду, расставила, повесила, заодно проверила карманы. Пустота. Навела порядок на кухне, изучила мобильный. Тоже пусто. Все звонки от своих, из отдела. «Господи, да что же произошло?» − терзала её мысль.

*

Когда Паша проснулся, за окном разливался свет. На голове досыхало полотенце, щёки горели, в горле пересохло, а из-под руки пропал пистолет. Он устало повернул голову. На тумбочке непонятно откуда взялись пузырьки, упаковки таблеток, стакан и банка с водой. Паша протянул руку, желая добраться до стакана и утолить жажду. Пальцы коснулись какого-то пузырька и тот грохнулся на пол. На звук прибежал Рома.

− О, Ткач! Как себя чувствуешь? Ну ты нас и напугал ночью! За тебя аж сама Зимина переживала, сидела с тобой, пока я в аптеку бегал, на сегодня меня отпустила.

Паша ничего не ответил, вернул руку и потерянно уставился в пространство. Зимина… он не представлял, как смотреть ей в глаза и о чём говорить. А ничего, кроме неё, в мыслях и не было. Сейчас она, наверное, в отделе, думал он, переживает смерть Карпова, осознает, как звонко рухнула её мечта и принимает жалкие утешения от Сергея о том, как всё ужасно случилось, о том, какой Стас плохой. О том, что в жизни так бывает.

− Хочешь чего-нибудь? Паш?

Рома подошёл ближе, приложил ладонь ко лбу.

− Какой-то ты тёплый, − сказал озадаченно.

Почесал затылок, достал телефон и вышел из спальни. То ли докладывал, то ли просил помощи, долетел лишь отрывок: «…ну да, кажется. Нет, не мерил, надо было? И что ему дать тогда?» Договорив, вернулся и, нахмурившись, уставился на тумбочку, выбрал упаковку, достал таблетку и взял стакан.

− Короче, Лена сказала, это надо выпить…

Паша не пошевелился, Рома не успел повторить − его отвлёк звонок в дверь.

*

Ирина печально сидела на своём месте и с трудом смотрела в дела. Из больницы не звонили и ничего нового о Стасе не докладывали. Воронов где-то бегал с другими операми, Васин шнырял по отделу, донимал вопросами. А ей самой сильно хотелось позвонить Роме, узнать, как у Паши дела, как он себя чувствует, не поднялась ли температура.

Дежурный ворвался, запоздало постучав.

− Ирина Сергеевна, простите, там это… у нас беда!

− Что ещё такое? – устало спросила Ира.

− Там… там заявители, уже целая очередь собралась. Никого из следствия нет, один Тарасов только, но он не успевает!

− Как один Тарасов? А Глухарёв, Агапов, Черенков?

− Глухарёва с утра не было, Агапов и Черенков куда-то пропали, никто не видел.

− Ладно, я поняла, сейчас разберусь. Рассади всех пока и объясни, как заявление заполнить.

Ирина поднялась с места и вышла из кабинета. На ходу набрала на телефоне Глухарёва. Он трубку не взял. Проверила один кабинет, другой. Набрала Серёжу снова. Он молчал. Двое из ларца нашлись в подсобке, над чем-то смеялись, держали в руках бутылки пива.

− Это что ещё такое?! – загремела Ира. – В разгар рабочего дня?! Выговор захотели?! А ну марш в кабинет! Коля там один за вас отдуваться должен?!

Она выхватила из рук бутылки, отобрала пакет. Агапов с Черенковым пристыженно покинули подсобку. Глухарёв упорно не брал трубку. Ирина позвонила Антошину.

− Денис, где Глухарёв? Почему его с утра на рабочем месте нет?

− Заболее-ел, − ответил Денис нетрезво.

− Прекрасно! Ты, я смотрю, с ним заодно! Вот прямо самое время для..!

− А кто-о, И-ирк, виноват, а? Ты-ы-ы. Ушла-а ради кресла, молоточка. Бро-о-осила Се-рё-гу-у, ещё заливай, что не так.

Денис нагло отключился. Пакет из рук Иры упал, бутылки пива разбились. «Ты всё решила». Вспомнилось и снова ударило. Губы задрожали, в глазах застыли слёзы обиды.