Любовник Госпожи (СИ)

Она ведь решала не раз… Решала, когда впервые наступила на себя и закон, собрала сумку с деньгами и бросила под нос Карпову. Решала, когда договаривалась с Бирюковым о его жизни и свободе, чтобы посадить Журова, отправившего Серёжу в больницу. Решала, когда возник проклятый префект. Кто-то просто должен принимать нелегкие решения, когда рядом никого не остаётся. Но за что все эти упреки? обиды? колкие слова? За то, что сильно любила? Столько дней провела то зимой, то следующим летом у койки. Жалела, гладя по голове, когда умерла Анна. Простила и ни разу не вспомнила. Почему же тогда никто ни разу не произнёс это слово – устала? Почему? Почему она не заслужила покой? Какое-то паршивое кресло и молоточек…

Из пучины чувств, поглотившей разум, вырвал телефонный звонок.

− Да… Зимина, − тихо ответила она, протирая глаза.

− Ир, это беспредел! Они ворвались и меня выкинули! – взволновано сообщил Рома. – Остались там с Пашей и..!

− Кто «они»? Ты о чём?

− Карповские опера! Они..!

Рома не договорил, связь оборвалась. Ирина ни на шутку перепугалась. Карповские опера, оставшиеся без Карпова… Стая кровожадных волков без вожака. Душу из Паши любым способом вынут ради информации, а если он хоть какое-то отношение имеет к ранению Стаса, то просто на куски разорвут.

Ирина выскочила из подсобки, на ходу схватила за локоть идущего навстречу Климова.

− Ты со мной!

Увидела у дежурной части Терещенко и Исаева:

− Вы двое тоже! И ты! – ткнула в ещё одного патрульного у входа.

*

− Ткачёв, то, что ты перед Стасом выслужился за эти месяцы, ещё не делает тебя своим для других. Ответь на вопрос, и мы с Димоном сразу уйдём.

Юра подошёл к окну спальни и принялся равнодушно изучать за ним вид. Паша молчал. Слишком хорошо изучил этих двоих. Самые преданные Стасу. За него хоть в огонь и в воду, любому глотку перегрызут. Стоит им только узнать, и их ничто не остановит. Сергей просто бесследно исчезнет. Этого Ирина ко всему прочему, что уже свалилось на её голову, не переживёт. Она итак в начале лета была чуть живая, Паша тогда ничего не знал, только перевёлся, да и знаком лично с ней не был. Это уж потом сказали, что Сергей попал в какую-то историю и лежал тогда в реанимации.

− Заметь, мы сейчас с тобой по-дружески базарим… − произнес Дима, нависнув над кроватью. – Знаешь что за Стаса? Может видел? Или смекаешь, кто его подыхать бросил?

− Вообще-то он со Стасом уезжал… − напомнил Юра.

− Тем более. Ткачёв, потрудись объяснить, что произошло потом.

Паша молчал. Из коридора доносился голос Ромы, он о чём-то спорил с Виктором и Андреем. Дима всё что-то говорил… говорил… С улицы послышался звук сирены.

− Зиминойд, кажись, пехоту прислал… − Юра отвлёкся от окна. – Ускорь процесс.

− Я этого не хотел, − мрачно проговорил Дима. – Но если ты не хочешь по-хорошему базарить, развяжем язык по-другому…

Выдернул из-под головы Паши подушку и накрыл ею лицо.

========== Часть 12 ==========

Терещенко с Исаевым отстранили Виктора и Андрея от Савицкого и обеспечили свободный проход в квартиру.

− Что здесь ещё происходит?! – загремела Ира, ворвавшись в спальню.

За её спиной остановился серьёзно настроенный Климов и третий патрульный с автоматом.

− Ничего, − невозмутимо пожал плечами Юра, − зашли друга навестить… Да ведь, Дим?

Дима, стоявший у кровати, согласно кивнул. Густо покрасневший, Паша лежал на боку и кашлял, уткнувшись в подушку.

− Навестили?! Ну так пошли вон! И чтобы я вас здесь больше не видела!

− Как прикажете…

Юра дал знак Диме и вместе с ним покинул спальню. Вадим проводил их внимательным взглядом.

− Климов, постой в коридоре со своими.

− Хорошо, Ирина Сергеевна.

Ирина подошла к кровати и опустилась на её край, тревожно ожидая. Паша откашлялся, повернул голову, но на неё так и не взглянул. Зато она отметила цепким взглядом едва скрываемую дрожь, коснулась ладонью красной щеки, горящего лба.

− Ром, ты температуру мерил? Поил его чем-нибудь уже?

− Да когда мне было? – вскинулся Рома. – Не успел толком и сообразить, как эти сразу..!

− Ром, я тебя для чего здесь оставила?! – Ира поднялась с кровати и впилась грозным взглядом. – Чтобы ты мне докладывал: всё плохо, всё очень плохо и всё хуже некуда?! С тем же успехом можно было и бабку у подъезда попросить и то больше пользы!

Отчитанный, Савицкий виновато потупился.

− Так, выйди за дверь к остальным и не зли меня. Мне нужно с Ткачёвым наедине поговорить, сама его напою, раз тебе ничего доверить нельзя.

Паша не проронил ни слова, покорно позволил дернуть от шеи футболку, сунуть градусник и подержать руку прижатой к груди. Вот только его кислый взгляд пугал. Ире хотелось спросить, не сделали ли эти Карповские отморозки ему что-нибудь, но она знала, что он не ответит. Не захочет показать ей слабости и уж тем более просить кого-то приструнить. Ей стало за него больно и вместе с тем стыдно перед ним, потому что он не примет ни её помощи, ни жалости. Он ей не Сергей, чтобы лить перед ней слёзы и показывать боль. Он знает, что он ей просто не столь близок, и к своему стыду она ни разу ни словом, ни делом не доказала ему обратное.