Любовник из фантазий

— Хватит вам углубляться в историю, — перебила Юлиана Селена. — Как насчет черного пеньюара? Кстати, где-то здесь я видела красный, который будет смотреться гораздо лучше. Что скажешь? — Селена продемонстрировала пеньюар Юлиану.

Грейс почувствовала, что готова умереть от стыда прямо здесь.

— Может, вы перестанете издеваться надо мной? Я это на себя не надену.

— А я все равно куплю. — Селена решительно посмотрела на подругу. — Уверена, наш гость найдет способ уговорить тебя надеть это для него.

Юлиан изумленно посмотрел на нее:

— Скорее я буду уговаривать твою подругу снять его.

Грейс закрыла лицо руками и застонала. Это все, что она могла сделать, ведь Юлиан определенно не привык к отказам.

— Послушай, ты когда-нибудь проигрывал?

Озорной блеск в глазах Юлиана неожиданно потух, на лицо опустилась тень. Он не произнес ни звука до тех пор, пока не вернулась Селена и не передала ему сумку.

— Итак, теперь вам нужны свечи, хорошая музыка и…

— Селена! — оборвала подругу Грейс. — Я, конечно, благодарна за то, что ты пытаешься сделать, но, может, вместо того чтобы говорить обо мне, подумаем лучше о Юлиане?

— А разве с ним что-то не так?

— Ты знаешь, как вытащить его из книги навсегда?

— Абсолютно без понятия. — Селена обернулась к Юлиану: — А ты знаешь?

— Этого никто не знает.

Селена кивнула:

— Вот, а я что говорю? Зато Грейс у нас упрямая и никогда не слушает, что ей говорят.

— Упрямая или нет, но я не понимаю, зачем ему оставаться в книге?

Юлиан отвел взгляд.

— Послушай, а что такого ужасного ты натворил, и почему тебя приговорили к пожизненному заточению в книге?

— Hubris.[1]

— О! — мрачно произнесла Селена. — Это плохо. Похоже, он прав, Грейс. За это в их времена человека могли закопать заживо. Когда дело доходит до наказания, греческие боги очень изобретательны.

Грейс прищурилась:

— Я отказываюсь верить, что нет никакого выхода. Разве мы не можем уничтожить книгу или вызвать одного из твоих духов?

Глаза Селены удивленно расширились.

— Неужели ты поверила в мою магию?

— Но ты же сумела вытащить его на свет божий!

Селена задумчиво погрызла ноготь.

— Послушай, дружок, кто из богов был к тебе наиболее благосклонен?

Юлиан вздохнул, всем своим видом показывая, насколько ему безразлична эта беседа.

— По правде сказать, никто из них меня особо не любил. Когда я был солдатом, то жертвы приносил Афине, но связан больше с Эросом.

Селена хмыкнула:

— Бог похоти и любви. Теперь многое прояснилось.

— Дело вовсе не в этом.

— А ты когда-нибудь просил помощи у Эроса?

— Мы друг с другом не разговариваем.

Грейс поморщилась — такой сарказм прозвучал в его голосе.

— Может, все-таки попробовать?

А почему бы и нет, черт возьми? Грейс задумалась. Может, Селена права и это их, единственная надежда.

— Ты не против? — спросила она у Юлиана, и он, тяжело вздохнув, поднял глаза к потолку:

— Купидон, бесполезный мерзавец, я призываю тебя. Предстань перед нами в человеческом обличье.

Грейс всплеснула руками, а Селена рассмеялась:

— Не мудрено, что тебе никто не отвечает.

— Ну и ладно, — немного помолчав, сказала Грейс. — Я все равно во все это мумбо-юмбо не верю. Давайте положим все это ко мне в машину и перекусим где-нибудь, а потом сядем и вместе придумаем что-то более продуктивное, чем «Купидон, бесполезный мерзавец… ». Ну, идет?

— Идет, — быстро согласилась Селена, и Грейс передала ей пакет, в котором лежала старая одежда.

— Возьми, это вещи Билла.

Селена заглянула в пакет и нахмурилась:

— А где белая футболка?

— Я ее позже верну.

Селена кивнула и тут же снова рассмеялась.

Юлиан шел следом за ними, прислушиваясь к их болтовне, пока они не вышли из магазина. Его радовало хотя бы то, что Грейс захотела ему помочь. Всю жизнь он опирался только на себя. Его попутчиками были ум и стойкость. Но еще до проклятия он устал от одиночества, устал бродить один по свету и сознавать, что никому нет до него никакого дела.

Жаль, что он не повстречал Грейс до того, как его прокляли. Она бы смогла приструнить его и вовремя смягчить его отвратительный характер, Впрочем, в те далекие времена женщины были совсем другими. Грейс общалась с ним как с равным, а те, из его прошлого, боялись его и почитали как легенду.

Что делало Грейс такой необычной? Почему она так возится с ним, когда даже родная семья отвернулась от него? Юлиан не мог ответить на эти вопросы. Удивительный островок отзывчивости в море эгоизма.

Не зная, куда деваться от нахлынувших мыслей, Юлиан огляделся по сторонам. Кругом сновали люди, которых городская жара, похоже, не беспокоила. Он прислушался к разговорам вокруг и различил перебранку между мужем и женой, которая отчитывала супруга за то, что тот забыл что-то дома.

Рядом с ними шел мальчуган лет четырех, и Юлиан улыбнулся. Он давно не видел семью в сборе, сосредоточенно занимающуюся своими делами, и это тронуло его до глубины души. Интересно, понимают ли они, какое чудо держат в своих руках?