Любовник из фантазий

Он раздвинул ее ноги шире, потом поднял ягодицы и подставил плечи под бедра.

Грейс распахнула глаза, когда он прикоснулся языком к сокровенному бутону, потом откинулась назад. Никогда еще она не испытывала ничего подобного. Снова и снова Юлиан творил такие чудеса языком, что она боялась навсегда лишиться дыхания.

Юлиан тоже наслаждался их интимной близостью; стоны Грейс будоражили его. Он чувствовал, как отвечает ее тело на каждое его прикосновение, и ему хотелось показать ей, чего именно она была лишена все эти годы. Когда Грейс выйдет из этой комнаты, она уже не сможет жить прежней жизнью.

— Юлиан! — ахнула Грейс, когда к языку присоединился палец, но он только ускорил движения, лаская ее, как никто никогда не ласкал.

Грейс думала, что лучше уже быть не может, и тут разразилась немыслимым, неописуемым, восхитительным оргазмом, а Юлиан все продолжал и продолжал до тех пор, пока она снова не достигла пика наслаждения.

Когда это случилось в третий раз кряду, Грейс подумала, что так можно и вовсе раствориться в блаженстве.

Ослабев от сладостных мучений, она замотала головой из стороны в сторону.

— Юлиан, прошу тебя. — Ее тело вновь содрогнулось от его прикосновений. — Я больше не вынесу.

Только после этой мольбы он оставил ее, и дыхание Грейс начало постепенно успокаиваться, хотя она все еще дрожала от макушки до самых пяток. Такого наслаждения она еще не испытывала никогда в жизни.

Юлиан поднялся поцелуями по ее телу до самых губ.

— Скажи мне правду, Грейс, ты когда-нибудь испытывала что-либо подобное?

— Нет, — прошептала она, сомневаясь, что кто-то из женщин вообще мог испытать нечто похожее. — Я и понятия не имела, что такое бывает.

Юлиан осмотрел ее голодными глазами, словно не прочь был продолжить, и Грейс, почувствовав его эрекцию, поняла, что он в отличие от нее не довел дело до конца. Он сдержал слово, данное ей, и теперь она решила помочь ему, невзирая на отсутствие должного опыта.

Опустившись ниже, она принялась расстегивать его джинсы, и он, поймав руку Грейс, поднес ее к губам и поцеловал раскрытую ладонь.

— Это сладкая мысль, но не утруждай себя.

— О нет, Юлиан. — Грейс шумно вздохнула. — Я знаю, мужчинам вредно не…

— Нет, — упрямо сказал он.

Грейс нахмурилась:

— Но почему?

— Я не могу кончить.

Грейс широко раскрыла глаза. Неужели он это серьезно?

— Таково проклятие. Я могу доставить тебе несказанное удовольствие, но не себе. Если ты продолжишь, от этого мне будет лишь больнее.

Грейс быстро отдернула руку.

— Тогда зачем ты…

— Просто хотел показать тебе.

Грейс огорченно заморгала.

— Хотел или был должен? Это часть проклятия, не так ли?

Юлиан взял ее за подбородок.

— Нет. Я борюсь с проклятием, иначе уже давно был бы в тебе.

— Тогда я не понимаю.

— Я тоже. — Он поймал ее взгляд, словно надеялся в нем найти ответ. — Просто полежи со мной, прошу.

Грейс поморщилась. Бедный Юлиан, что они сделали с ним…

Он поднял книгу и протянул ей:

— Ты обещала почитать мне.

Грейс раскрыла книгу, а Юлиан тем временем взбил подушки и, сложив их у изголовья кровати, лег сам, а затем притянул Грейс к себе и, накрыв их одеялом, стал баюкать ее в колыбели своих рук.

Наслаждаясь ароматом сандалового дерева, Грейс принялась читать вслух историю о Уэнди и Питере Пэне, и это длилось около часа.

— Мне нравится звук твоего голоса, нравится, как ты говоришь, — сказал Юлиан, когда она переворачивала очередную страницу.

Грейс улыбнулась:

— То же самое я могу сказать тебе. У тебя удивительный акцент, он очень приятен для слуха.

Юлиан забрал у нее книгу и положил на ночной столик. Грейс молча посмотрела на него. В его глазах горело желание, от которого у нее перехватило дыхание.

Он поцеловал ее в кончик носа, потом протянул руку и, взяв пульт управления, убавил свет до минимума. Потом прижал Грейс к себе и откинул непослушные пряди с ее лица.

— Мне нравится, как ты пахнешь…

— Спасибо, — прошептала она в ответ и попыталась придвинуться к нему еще ближе, несмотря на то, что грубая ткань джинсов больно терлась о ее обнаженные ноги.

— Тебе удобно в этой одежде? Может, переоденешься?

— Нет, — тихо сказал Юлиан. — Так я уверен, что моя ложка не полезет за твоим медом.

— О, не говори этого больше! — Она засмеялась. — Кстати, твой братец иногда просто несносен.

— Что ж, с этим не поспоришь.

Грейс забрала у него пульт.

— Спокойной ночи, Юлиан.

— Спокойной ночи, сладкая моя.

Едва Грейс выключила свет, дыхание Юлиана изменилось, стало прерывистым и частым.

— Юлиан?

Он не ответил и отодвинулся от нее.

Грейс не на шутку обеспокоилась и включила свет, чтобы посмотреть, что происходит. Юлиан сидел на кровати, обхватив колени руками; на лбу его выступила испарина, глаза дико вращались.

— Да очнись же!

Юлиан огляделся по сторонам, словно избавляясь от страшного сна, потом протянул руку и ощупал стену за кроватью, словно хотел убедиться, что она реальна и не является плодом его больного воображения. Затем он облизнул губы, потер ладонью грудь и сглотнул.

Только теперь Грейс поняла, в чем дело. Темнота — его главный враг.

Вот почему Юлиан лишь приглушил свет.