Любовник из фантазий

— Нет, в этом Юлиан повинен сам. Я была вне себя, когда узнала от Эроса, что он сделал для брата. А все из-за того, что Юлиан пошел с бедой к нему, а не ко мне. Поскольку я не могла развеять чары стрелы Эроса, то решила притупить ее действие. В отношениях Юлиана и Пенелопы была лишь пустота, и он это знал. — Афродита подошла к окну и бросила взгляд на город. — Если бы Юлиан пришел ко мне, я бы сделала все иначе, но увы. Я смотрела, как он ночь за ночью приходит к Пенелопе и раз за разом пытается пробудить то, чего нет и не может быть. Пенелопа так и не полюбила его, и он лишь еще сильнее ожесточился против меня. А потом мои слезы настроили Приапа против него. Приап всегда был самым преданным из моих сыновей, и когда я поняла, что он жаждет крови Юлиана, мне следовало остановить его, но я все еще надеялась, что Юлиан испугается и обратится ко мне за помощью. К несчастью, он так этого и не сделал.

Грейс было по-своему жаль Афродиту, но она не могла простить ее.

— Как Юлиана прокляли?

Афродита помрачнела.

— Все началось в ночь, когда Афина сказала Приапу, что не знает мужчины отважнее и сильнее Юлиана. Она посмела предложить Приапу выставить его лучшего полководца против ее любимчика. Двумя днями позже я видела, как Юлиан отправляется на битву, и знала, что он не проиграет. Когда римляне отступили, Приап пришел в бешенство. Затем Эрос рассказал Приапу, что он сделал для Юлиана, и Приап тут же отправился к Ясону. Я и представить себе не могла последствий всего этого и, конечно, никогда не позволила бы детям умереть. Ты даже не представляешь себе, как часто я оплакиваю их.

— А разве вы не могли помешать тому, что случилось?

Афродита печально покачала головой:

— Даже моя власть ограничена. Мойрам никто не указ. Когда после смерти детей Юлиан направился к моему храму, я затаила дыхание в надежде, что наконец-то он обратится ко мне. Но по дороге он увидел эту девку в одеждах Приапа — она просила лишить ее девственности перед церемонией, где Приап призовет ее к себе. Юлиан пытался пройти мимо, но она не давала ему проходу. Я знаю, что если бы не его состояние, он не притронулся бы к ней. — Лицо Афродиты помрачнело от гнева. — Если бы не Александрия, я бы в тот день снова обрела сына. Я знаю, он хотел позвать меня. Однако в тот момент, когда он излился в нее, все было решено.

— Вы отказались помочь Юлиану?

— Как я могу выбирать между сыновьями?

Грейс всплеснула руками:

— Но разве вы не сделали этот выбор, когда позволили поместить Юлиана в свиток?

Глаза Афродиты вспыхнули такой ненавистью, что Грейс испугалась не на шутку.

— Это Юлиан отверг меня. Все, что он должен был сделать, — это попросить меня о помощи. Тогда я готова была дать ему все.

Грейс покачала головой:

— Неужели все эти трагедии только из-за того, что вы отказались протянуть друг другу руки? Как вы могли, наделив Юлиана силой, потом за эту силу и наказать его? Неужели вам ни разу не пришло в голову явиться к нему самой?

Афродита одарила Грейс надменным взглядом.

— Хочешь, чтобы я ползала перед ним на коленях? А ты хоть представляешь, как мне неловко от того, что меня ненавидит собственный сын?

— Вас же и так все любят, а у Юлиана нет никого…

Афродита шагнула к ней.

— Держись от него подальше и помни — я тебя предупредила.

— Почему? Почему вы предупреждаете меня, а Пенелопу не предупредили?

— Потому что ее он не любил.

Грейс замерла в недоумении.

— Вы хотите сказать…  — Она подняла глаза, но Афродита уже исчезла.

— Постойте, куда же вы! — закричала Грейс. — Нельзя же вот так взять и исчезнуть посреди разговора!

— Что-то случилось? — Грейс вздрогнула, услышав голос Бет. — С кем это ты здесь разговариваешь?

— Так, сама с собой.

Бет скептически посмотрела на нее:

— И ты всегда кричишь на себя?

— Иногда бывает.

— Похоже, нам стоит встретиться и профессионально обсудить это, — озабоченно сказала Бет и вышла из кабинета, а Грейс, собрав вещи, поспешила домой, к Юлиану.

Войдя в дом, Грейс сразу поняла: что-то не так. Никто не вышел встречать ее.

— Юлиан? — позвала она.

— Я наверху.

Она бросила ключи и письма на полку у двери и кинулась наверх, перепрыгивая через две ступеньки.

— Ты не поверишь, если я скажу, кто заглянул ко мне…  — Она умолкла, когда увидела Юлиана. Он лежал на кровати, без рубашки, пристегнутый наручником к перекладине кровати в спальне; над бровями его блестели капельки пота.

— Что ты делаешь? — спросила она в ужасе.

— Я больше не могу бороться, Грейс.

— Но ты должен.

Он покачал головой.

— Пристегни другую руку, я не могу дотянуться.

— Но, Юлиан…

Он прервал ее коротким горьким смешком.

— Какая ирония. Я должен просить приковать себя, в то время как другие делали это сами едва ли не сразу после моего появления. Сделай это, Грейс. Я не смогу жить дальше, если причиню тебе вред.

Грейс обошла кровать, и Юлиан, притянув к себе, поцеловал ее так страстно, что она готова была умереть от одного поцелуя.

Это был поцелуй, полный страдания… и обещаний.

С трудом оторвавшись от ее губ, Юлиан повторил:

— Сделай это.