Любовник из прошлого

– Посидите в гостиной и отдохните от жары, – быстро проговорила она. Потом ткнула своим длинным пальцем в Шиа. – Мистер Янгер, не будете вы так любезны последовать за мной? Я отдам вашу почту.

Ее голос с мелодично звучащими, южными гласными действовал на меня успокаивающе. И хотя Шиа не говорил, куда он везет меня, я догадалась, что Корнелия – хозяйка дома.

Я, слишком разгоряченная и утомленная жарой, чтобы дойти до гостиной, плюхнулась на парчовую кушетку и сразу утонула в ней: там была вмятина, как раз подходившая под мои габариты. Из-за закрытой двери доносился голос Корнелии; она сетовала, что люди стали забывать правила хорошего тона.

– Вы поставили меня в идиотское положение: в моем заведении появилось нечто практически полуголое, в изношенном, отрезанном платье, даже без намека хоть на какой-то багаж и в компании такого мерзавца, как вы; как прикажете все это понимать? Я уверена: вы выиграли ее в свой ужасный покер.

Я вся обратилась в слух.

– Да нет, – Шиа хохотнул. – Мне действительно повезло в карты, но позже, и это не было такой большой удачей, как миссис Вестшайр.

Я покраснела, но не перестала подслушивать.

– Я южанка... – возражала она.

– Я никогда не предполагал, что это недостаток.

– У меня респектабельная гостиница, и я не могу допустить, чтобы вы приводили сюда дам, подобных этой.

– Ну, предположим, здесь имеются дамы на любой вкус. Например, та крошка, испанка-танцовщица, которая использует лопающиеся шары в своем номере...

– Ей негде было остановиться, не выбрасывать же ее на улицу!

– Разумеется, лишь ваше доброе сердце всему причиной...

– Доброе сердце в данном случае ни при чем. Вспомните, каковы были ее манеры! Кто-то должен был научить ее пользоваться вилкой для салата и не проливать лимонад на скатерть. И вообще, что вы понимаете в этом? Вы самый никудышный знаток женщин по эту сторону Миссисипи.

Я слегка выпрямилась, не будучи уверенной, что стоит оскорбиться по поводу только что произнесенных слов.

Шиа продолжал смеяться.

– Вы, конечно, правы, Кори, но я сколотил небольшое состояние, поставив на то, что эта танцорка не успеет закончить свой номер до того, как лопнут все ее воздушные шары.

– О Боже! – Корнелия громко вздохнула.

– Все, что я прошу, – это хорошую одежду, которую Мэгги могла бы носить, пока не встанет на ноги. Я знаю, у вас полно барахла, которым с вами расплачивались девицы, когда у них не было денег, чтобы заплатить по счету. Это все-таки лучше, чем воздушные шары, не правда ли?

Могла себе представить очаровательную улыбку, которой он наградил при этом свою хозяйку. Если бы я была игроком, то держала бы пари, что Шиа выиграл эту неболшую словесную дуэль.

Корнелия прошествовала через качающуюся дверь; Шиа следовал за ней по пятам. Пронесшийся ветерок качнул хрустальные подвески люстры, и разноцветные блики отразились на висящих по стене семейных фотографиях. Оказавшись среди этих атрибутов памяти, я выпрямилась, искренне стараясь выглядеть как можно более добродетельной, несмотря на мою современную одежду.

– Вы бедны, дорогая. Мистер Янгер только что рассказал мне о ваших неприятностях. Разумеется, я подыщу что-нибудь вашего размера. Предлагаю вам выпить холодного чаю, пока я займусь поисками подходящей одежды.

Конечно, я не должна была позволять манипулировать собой подобным образом, но хоть однажды можно позволить себе поступиться принципами тем более, когда это может пойти тебе на пользу. Я решила, что буду слушаться Шиа, пока не получу от него все, что мне нужно.

Я согласно кивнула Корнелии:

– Я люблю холодный чай.

Она поплыла в кухню; Шиа продолжал усмехаться. Я улыбнулась ему улыбкой невинного младенца, в то время как мои ногти сами собой с силой вонзились в ладони. Я продолжала игру. Пусть Шиа думает, что это он командует парадом. До тех пор пока я не найду дорогу в будущее, это не имеет никакого значения. У меня, конечно, нет опыта в таком деле, но я уверена, что смогу быть правдоподобной. В конце концов ведь у меня был Дэвид – великий мистификатор, у которого было чему поучиться.

Приближаясь к аптеке Оачиты, я нервно теребила верхнюю кнопку на матроске, которую великодушно уступила мне Корнелия. Запах дешевого мыла, исходивший от этого одеяния, был крайне неприятен как и грубая ткань, из которого оно было сделано. Корнелия накрахмалила и блузу, и юбку до такой степени, что тонкая ткань, из которой они были сшиты, больше напоминала картон; в том, что она выбрала для меня именно этот наряд, сквозило намерение проучить своенравную девицу, которая, прости Господи, свалилась ей на голову и начала качать права, ничего не понимая в современной моде. Это был, вероятно, ее посильный вклад в святое дело очистки благословенного Юга от подозрительных элементов.