Любовник из Северного Китая

Да нет же, говорит девочка, нет, совсем наоборот, теперь она уже ничего не знает. То есть как бы знает все. И ничего. Серединка наполовинку: кое что она еще помнит, только неизвестно что, ни ей, ни нам, ее детям. Возможно, она до сих пор помнит названия деревень на севере Франции: Фрож, Бонни, Дуллан, и еще городов: Дюнкерк, например, помнит, где начинала свою преподавательскую деятельность, помнит, как выходила замуж за инспектора начальной школы.

«Каскад» находится над маленькой речушкой, которую питают источники, в диком парке недалеко от Сайгона. Всей компанией они поднялись на танцплощадку, она прямо над источниками, от которых тянет свежестью. Пока здесь еще никого нет, кроме двух метисок, в баре — платных партнерш, которые поджидают клиентов. Как только появляются клиенты, они ставят пластинки. Молодой вьетнамец принимает заказы. Весь персонал одет в белое.

Китаец с девочкой танцуют.

Старший брат смотрит на них. Хмыкает с издевкой.

Несчастье снова рядом. Оно здесь, в его непристойном, натужном смехе.

— Что его так смешит? — спрашивает китаец девочку.

— То, что я танцую с тобой.

Девочка с китайцем тоже начинают смеяться. А потом все меняется. Смех старшего брата становится лживым, резким. Он говорит, кричит:

— Прошу прощения, у меня это нервное. Не могу сдержаться… вы… вы так плохо подходите друг другу… Я просто умираю от смеха.

Китаец оставляет девочку. Пересекает танцплощадку. Подходит к старшему брату, который сидит за столом рядом с матерью. Подходит очень близко к нему. Методично рассматривает его, словно ему это очень интересно.

Старший брат пугается.

Тогда китаец говорит очень спокойно, очень ласково, с улыбкой:

— Извините, я вас плохо знаю, но вы меня интригуете… Зачем вы заставляете себя смеяться… Что вы имеете в виду?

Старший брат испуган:

— Я не ищу ссоры… но если речь идет об этом… драться я всегда готов.

Китаец искренне смеется:

— Я занимался китайской борьбой. Я всегда об этом предупреждаю.

Теперь пугается еще и мать.

— Не обращайте на него внимания, мсье, — кричит она. — Он пьян…

Старший брат пугается все больше и больше:

— Я что не имею права смеяться?

— Нет, — смеясь отвечает китаец.

— А чем это мой смех так вам не нравится?

Китаец ищет подходящее слово. Сначала ему ничего не приходит в голову. Он так и говорит, что, возможно, подходящего слова просто нет. Но тут же находит его:

— Лживый, ваш смех насквозь лживый. Вот оно, это самое слово: лживый. Один только вы и думаете, что смеетесь. На самом деле это не очень похоже на смех.

Младший брат поднимается, идет к бару, приглашает танцевать метиску. Он не слушает разговор китайца с Пьером.

Старший брат стоит возле своего стула, не приближаясь к китайцу. Потом садится и говорит совсем тихо:

— За кого он себя принимает, этот тип?…

Китаец продолжает танцевать с девочкой. Танец заканчивается.

Старший сын идет к бару. Заказывает мартель перрье… Старается держаться подальше от китайца. Китаец садится рядом с матерью, которая все еще напугана. Она спрашивает его дрожащим голосом:

— Вы правда занимались китайской борьбой, мсье?

Китаец смеется:

— О, нет… Никогда… Никогда, мадам. Вы даже не можете себе представить, до какой степени я далек от этого… мне просто это противопоказано, мадам…

— Спасибо, мсье, спасибо, — улыбается мать и добавляет. — Но ведь это правда, что все состоятельные люди в Китае ею занимаются.

Китаец не знает. Он не слушает мать. Он, как завороженный, смотрит на старшего брата:

— Просто удивительно, мадам, когда смотришь на вашего сына, прямо руки чешутся… Простите меня.

Мать наклоняется к китайцу, говорит совсем тихо, что она это знает и что это настоящая беда.

— Наверно, дочь вам рассказывала… — добавляет она. — Извините его, мсье, а главное, извините меня, я плохо воспитала своих детей, и больше всех за это наказана.

Мать. Она ищет сына глазами возле бара, говорит, что отвезет его обратно в гостиницу, что он пьян.

Китаец улыбается:

— Это я должен извиняться, мадам. Мне не надо было отвечать ему… но я почему-то не смог сдержаться. Не уходите из-за этого.

— Спасибо, мсье. А то, что вы сказали про него, я давно это знаю. Мой мальчик сам напрашивается на кулаки.

— Возможно, он очень злой?

Мать в нерешительности. Потом говорит:

— Может и так… но главное — жестокий. Понимаете, самое ужасное, что в нем есть — это жестокость, все его злобные выходки доставляют ему удовольствие, вот что удивительно. И ведь как он умеет досаждать людям, он делает это просто виртуозно. — Мать становится задумчивой. — По-французски это называется дьявольской изобретательностью.

— А в Китае в таком случае говорят про демонические силы и злых духов.

— Все это одно и то же, мсье.

— Согласен, мадам.

Китаец устремляет на мать долгий взгляд, и ей становится страшно. Она спрашивает, в чем дело.

— Я бы хотел, чтобы вы мне сказали правду, мадам, о вашей дочери… Ваш сын когда-нибудь бил ее?

Испуганная мать тихонько стонет. Старший брат ничего не слышит. Мать в нерешительности долго смотрит на китайца:

— Нет, ее била я сама, мсье, потому что боялась, что он ее убьет — отвечает она наконец.

Китаец улыбается матери.