Любовник моей матери, или Что я знаю о своем детстве (Карусель памяти)

Мелли настояла, чтобы Клэр поехала с ней, хотя той пришлось пропустить ради этого день рождения лучшей подружки. Впереди будет еще немало таких вечеринок, сказала Мелли, и это было истинной правдой. Клэр охотно приглашали на всевозможные торжества. У нее было множество друзей и подруг, чьи родители ее просто обожали. «Такая позитивная девочка, – говорили они. – Всегда в хорошем настроении».

Так странно было оказаться на ферме не летом, а в марте. Весна уже брала свое, однако на полях по-прежнему лежали белые пятна снега. Такое же снежное одеяло укрывало землю с северной стороны дома. Клэр лишь мельком глянула в сторону амбара, когда они с Мелли начали выгружаться из машины. Про амбар ей хотелось думать меньше всего. Она даже напомнила себе, что они уже никогда не вернутся сюда летом. Скорее всего это вообще последний их визит на ферму.

Еще необычнее было то, что их не встретила радостная болтовня Доры Сипаро. Клэр успела привыкнуть к тому, что дед раз и навсегда ушел из ее жизни, однако ей казалось, что бабушка будет жить вечно. Дора, которой исполнилось недавно пятьдесят восемь, практически не знала, что такое болезни.

Когда Мелли сообщила Клэр о том, что случилось, та взглянула на мать с крайним недоверием. «Бабушка покинула этот мир прямо во сне, – заявила Мелли. – Какой чудесный уход, правда, детка? Если мне когда-нибудь придется умереть, я бы тоже выбрала для себя такую кончину».

Стоя посреди большой фермерской кухни, Мелли скептически оглядывалась по сторонам. Стол, за которым Клэр с Ванессой выпили столько чашек слабенького кофе, был заставлен кастрюльками и завален рецептами. Такое чувство, будто смерть застала Дору в момент подготовки к обеду. Вздохнув, Мелли с улыбкой повернулась к дочери.

– Ну и работка нам с тобой предстоит! Но мы схитрим и просто выбросим все подчистую – за исключением мебели, разумеется. Так нам не придется изучать каждую вещицу и размышлять, оставить ее или выкинуть за ненадобностью. Ну, что скажешь?

Клэр согласно кивнула. В эти дни у нее как раз шли месячные. Когда это произошло с ней в первый раз, Мелли отреагировала с безудержной радостью. Она даже испекла торт, чтобы отпраздновать вступление дочери «в пору женственности». Клэр, впрочем, до сих пор сомневалась в том, такое ли уж это славное событие. Ей было плохо, и у нее болел живот.

Прибираться они начали со спальни Доры. Мелли принесла наверх несколько пустых коробок и поставила их на пол.

– Сначала кровать, – заявила она, оглядывая комнату.

Кровать выглядела так, будто заправляли ее в спешке: скомканный плед почти не закрывал подушку. Мелли откинула плед, явив взору запачканные кровью наволочку и простыню. Клэр вопросительно взглянула на мать, однако та смотрела на все с таким безучастным лицом, будто и не видела этих бурых пятен.

– Поможешь мне, детка? – спросила она Клэр.

Клэр молча смотрела на ошметки крови. Смерть ее бабушки вовсе не была такой уж мирной и безболезненной. Клэр хотелось спросить у Мелли, что же произошло на самом деле, но она знала, что мать будет изворачиваться до последнего. Мелли нуждалась в этой лжи еще больше, чем Клэр.

Взявшись за простыню, Клэр осторожно потянула ее с кровати. Бурое пятно на наволочке напомнило ей карту Италии, которую она видела неделей раньше в учебнике географии. Мелли сдернула наволочку с подушки, и Италия затерялась в складках белой ткани. Свернув в комок постельное белье, Мелли швырнула его в один из ящиков. После этого она принялась опустошать шкафы, кидая охапки одежды поверх запачканных простынь. Она и правда не собиралась тратить время на разбор вещей.

Так было до тех пор, пока очередь не дошла до туалетного столика. Усевшись на хлипкий стул, Мелли зажгла сигарету и стала внимательно изучать фотографию в рамке. Это был семейный снимок. Ванесса, Клэр, Мелли и Лен сидели на веранде их старого дома в Фолс-Черч. Мелли взяла снимок в руки, и Клэр осмелилась задать вопрос, которым практически не донимала мать в последние два года.

– Когда мы сможем увидеть папу и Ванессу?

Она ждала, что мать скажет что-нибудь ободряющее, однако та не спешила с ответом. Наконец она вздохнула, затянулась сигаретой и кивнула, словно бы убеждая в чем-то саму себя.

– Надеюсь, очень скоро, – промолвила она. – Мы должны в это верить.

Клэр ощутила странную смесь страха и надежды, которую она чувствовала всякий раз при мысли о сестре.

Мелли поставила фотографию на пол, и Клэр с радостью поняла, что мать не собирается ее выбрасывать. После этого Мелли подхватила со стола маленького хрустального ангела. Это была елочная игрушка, к нимбу которой крепилась тоненькая проволока. Мелли повертела ангелочка в руках, и в его хрустальных одеждах заиграл солнечный свет. Клэр смотрела на мать в тайной надежде, что они сохранят эту игрушку.

– Когда я была маленькой, мать всегда разрешала мне самой повесить его на елку, – тихо сказала Мелли, будто бы беседуя сама с собой.