Любовник поневоле

Она усмехнулась: когда не о чем говорить, всегда можно завести разговор про дела. Вот только говорить не о чем — он был отлично осведомлен о состоянии дел в ее филиале, и, уж конечно, обсуждать это вечером дома не стоило. Павел почувствовал искусственность ситуации:

— Давай выпьем. — Он налил вино в бокалы. — За тебя, Ириш. Я очень люблю тебя, всегда помни об этом.

— За нас. Я тебя тоже люблю.

Разговор в тот вечер у них так и не получился — не о чем было говорить. Такое было впервые, и оба почувствовали это. Только его переполняла радость — сумасшедшая, абсолютная радость, с которой он ничего не мог поделать и очень боялся выдать себя. А она смотрела на него и пыталась понять, почему у него светятся глаза. Знала только, что с ней это не связано. Неужели правда у него есть другая, кто дает ему повод радоваться? Но он ведь по-прежнему искренен с ней, говоря о своих чувствах, такое не подделаешь — она бы сразу почувствовала фальшь. А может… Может, это не связано с амурными делами, и он хочет сделать ей сюрприз?

Ира горько усмехнулась про себя: зачем обманываться, если ясно, что Павел что-то скрывает от нее. А если это так, то может быть связано только с другой женщиной, ничего другого он не стал бы от нее скрывать. Значит, это правда, и он лжет ей. Но зачем?

* * *

Они поговорили с Серегой в обед. В небольшой ресторанчик рядом с офисом специально пошли позднее, чтобы народу было поменьше. Бортников молча выслушал, потом медленно прикурил сигару.

— И что ты собираешься делать? Опять ей уступать?

— Нет, Серый. Уступлю я ей только до родов. Надо найти квартиру, чтобы она ни в чем не нуждалась. Ребенок должен родиться здоровым. Мой ребенок — ты хоть понимаешь это?

— Понимаю. А ты-то понимаешь, что во всем потакаешь этой бабенке и что добром это не кончится? Да она тебе опять мозги пудрит теперь уже ребенком, как до тебя не доходит! Ты уверен, что ребенок, даже если он есть, от тебя? Может, она с тобой уже беременная была, и теперь хочет своего беби тебе навязать, чтобы всем обеспечить. Ты хоть об этом подумал?

Павел удивленно посмотрел на него. Нет, такое и в голову ему не пришло. Не может быть такого — это его малыш, и никто не отнимет у него ребенка.

— Хватит! Я запрещаю тебе говорить что-либо об этом ребенке. Запрещаю, понимаешь? Не тебе судить об этом.

— Да? — Сергей холодно посмотрел на него. — А зачем ты тогда мне все это рассказываешь?

— Извини. — Павел немного остыл. — Пойми, я просто счастлив и ничего не могу поделать с собой. Ты же знаешь, как давно мы мечтаем о ребенке. Я никогда не оставлю Иру. Но и от ребенка я не отступлю и сделаю все, чтобы она мне его отдала. Даже за очень большие деньги. И тогда я расскажу обо всем жене. Она поймет.

— Что ж, ты все решил сам. Что от меня-то требуется? Полный одобрямс?

— Я прошу тебя подыскать квартиру — поближе к офису. Двушку, евроремонт и все такое. Цена не имеет значения. А я куплю ей мобильник. Еще надо найти женщину, которая будет ей помогать.

— В чем помогать? — ехидно спросил Серега. — Она что, принцесса, какая-нибудь?

— Ладно, с этим потом. Может, сестра к ней переедет, не знаю. А квартиру найди, пожалуйста, срочно, чтобы к выходным можно было заселиться.

— Хорошо. Только ты меня уж извини, но я скажу. Ты не прав, ты сажаешь ее на свою башку, откуда она уже не спустится, запомни мои слова. Эта баба еще столько крови тебе попортит — век помнить будешь.

— Я ее и так век буду помнить. Мне нужен ребенок, Серый. Больше всего на свете. И если уж Ириша не может мне его родить, то мне все равно, кто это сделает. Бельская — так Бельская. Может, так оно по-честному, может, суждено нам быть чем-то связанными. Пусть родит, а там как Бог даст. Зла я ей не желаю. Вообще-то мне ее жалко, она ведь хорошая девчонка. Вбила себе в голову, что должна заполучить меня во что бы то ни стало, и свихнулась. Так что осуждать я ее не собираюсь и тебе не советую. Ладно, пошли в офис, работать надо.

Алена