Любовники

Она оглянулась, увидела его лицо, искаженное от ярости и ненависти, и, подобрав юбки, стала быстро спускаться. Но даже теперь он грубо толкнул ее в спину, из-за чего последние несколько ступенек она просто пролетела, широко расставив руки, чтобы не упасть. Стало снова слышно, как Шерри зовет ее, а потом Грант схватил ее за запястье, взял фонарь и устремился вместе с ней по извилистому узкому коридору, похоже, выдолбленному в камне очень глубоко под землей. Воздух вокруг был очень холодный и влажный.

Он шел так быстро, что она еле поспевала за ним, то и дело спотыкаясь в полутьме. Потом, когда почувствовала, что все члены сжались и одеревенели и нет больше сил сделать хотя бы шаг, он внезапно остановился, рывком отворил огромную аркообразную дверь и втолкнул ее в очень ярко освещенную комнату.

Джасинта стояла, ошарашенная всем происшедшим и щурясь от непривычно яркого света. Она почти задыхалась после неистовой гонки по подземелью и потирала ноющее запястье. Ее одежда была в полном беспорядке, волосы растрепались, и длинные локоны падали на лицо и грудь; сейчас она напоминала викторианскую лесную фею, пойманную сатиром.

Тем временем Грант закрыл, потом запер дверь и огромными шагами двинулся прочь от нее.

— О, пожалуйста, не оставляй меня одну! — вскричала Джасинта и, подобрав юбки, устремилась вслед за ним.

Он остановился, медленно повернул голову и пристально оглядел ее с ног до головы. Джасинта стояла под его презрительным взглядом; глаза ее округлились от страха. Наконец он зашагал снова.

Испуганная до смерти, Джасинта не могла двинуться с места, а только лишь наблюдала, как возница продолжил свой путь и вышел из комнаты через другую дверь. Она тяжело вздохнула.

Затем, подняв голову, внимательно осмотрелась вокруг.

Как и все остальное, что ей довелось сегодня увидеть, эта квадратная комната была огромных размеров. Однако она оказалась абсолютно непохожей на остальную часть дома.

Цвета были очень яркие: красный, желтый, зеленый, голубой, оранжевый. Яркие, но не кричащие. Такой черепицей выложены стены и пол. Все тщательно продумано, и этот мозаичный, организованный геометрически правильно интерьер выглядел весьма гармонично. В самом центре находилась огромная открытая площадка, подиумом уходящая к потолку на высоту тридцати или сорока футов. Эту площадку окружала дорожка, вымощенная изразцами, с которой открывались небольшие уютные альковы, обставленные с чрезвычайной пышностью. Каждый альков имел аркообразный вход, обрамленный позолоченными колоннами с витиеватой резьбой. Полы были застланы великолепными восточными коврами. В середине комнаты стоял огромный полукруглый диван, обшитый красным бархатом, а над ним на толстых красных шелковых шнурах свисала огромная люстра, изготовленная из множества самоцветов, которая, постоянно поворачиваясь, изменяла свет в зале, и Джасинте казалось, что она находится внутри гигантского калейдоскопа. Стены были увешаны каким-то невиданным роскошным оружием, украшенным драгоценностями и вычурным орнаментом.

Джасинта изумленно осматривала залу, качая головой, поворачиваясь и совершая полный круг; она смотрела то вверх, то вниз и наконец, сама того не осознавая, невольно поцокала языком от восхищения.

И тут она услышала громкий мужской смех, загрохотавший возле нее, словно каменная глыба, катящаяся по крутому склону. Испуганно обернувшись, Джасинта увидела его примерно в двадцати футах от себя. Судя по всему, он только что поднялся из кресла, стоящего рядом с огромным, величиной с небольшую комнату, камином.

— О! — воскликнула она. — Вы опять напугали меня! Почему вы всегда меня пугаете?

Он слегка наклонил голову.

— Прошу прощения. Просто мне стало весело, и я засмеялся. Разве вы не ожидали увидеть меня здесь? — Последнюю фразу он произнес с явной насмешкой.

Джасинта смущенно отвернулась, заметив, что ее платье с одной стороны спустилось, открывая плечо. Она тут же поправила свой туалет.

Он уже успел переодеться, и теперь вместо вечернего костюма и галстука на нем были атласные черные брюки и белая рубашка с открытым воротом. Руки он держал в карманах, голова его была немного опущена, и только белоснежные зубы, сверкающие в уголках его рта, говорили о том, что он улыбался.

— Почему вы любите пугать людей? — настойчиво вопрошала Джасинта. — Почему вы всегда появляетесь внезапно, захватывая всех врасплох?

— А почему вы считаете, что внезапное появление обязательно неприятно?

— Ну… я так не считаю. Вообще-то, мне нравятся сюрпризы, но приятные. — Она сделала нервное движение рукой и нахмурилась. — А почему вы задаете такой нелепый вопрос?

— Если бы этот вопрос был нелепым, вы бы так не смутились. И вы не хуже меня понимаете это, Джасинта. Человеческое сердце всегда готово к беде. Ведь оно обременено грузом собственной вины.

— Если мы в чем-то и провинились, то именно вы вынудили нас к этому! — провозгласила она, сама удивляясь быстроте и дерзости своего ответа.