Любовники чертовой бабушки

Мне это начало надоедать. Я остановилась, зло поедая глазами пространство. Выбор был невелик: или поворачивать назад, или переть вперед, или смело лезть в темный сарай. Я решила, что назад успею всегда, вперед — тоже, и полезла в сарай. Это просто судьба. Судьба очень странная. В родной стране я этих сараев не видывала в глаза, хотя, говорят, Россия состоит из сараев, сделай лишь шаг от Питера или Москвы. И что же происходит со мной во Франции — родине замков, дворцов? Здесь я облазила все сараи.

«Во всяком случае, этот — уже второй», — подумала я, тревожно прикладывая глаз к узкой щели.

Что можно увидеть в узкую щель темного сарая, стоящего в темном лесу?

Именно это я там и увидела, разозлилась и давай искать дверь. Дверь я нашла на ощупь, руками, и очень обрадовалась, что она не закрыта. Все же, как мне везет!

«Просто умиляет беспечность этих французов, не любят они замков», — с такой приятной мыслью я приоткрыла дверь, протиснулась в чрево сарая и.., получила по голове. Удар, слава богу, был нанесен неумело и причинил мне больше обиды, чем боли. За что, спрашивается, я схлопотала? Впрочем, задавать вопросы времени не было. Пришлось срочно падать на пол и делать вид, что наступило прощание с жизнью. Легла я там, где стояла. Было темно, но я на всякий случай закатила глаза, давая понять, что все мирское мне стало чуждо.

Долго лежать так не довелось. Чьи-то руки пошарили рядом, дошли до моего застывшего тела, задержались на голове, и чей-то облегченный вздох раздался в близости от моих ушей. Счастливая, я отметила, что вздох женский, а не мужской.

— Эй, ты как? — спросил меня голос на чистейшем английском, даже завидно.

«Все тебе расскажи», — подивилась я женской наивности и добавила своей позе безжизненности.

Надо сказать, очень вовремя постаралась: раздался щелчок, и над моей головой загорелась тусклая лампочка. Свет ее сильно мешал демонстрировать отсутствие интереса к жизни, протекающей без меня. Возникла мучительная потребность моргнуть. Мысленно я себя прокляла за прихоть отдавать богу душу с распахнутыми глазами. Черт меня дернул закатывать их! Будто не было других вариантов. Я лежала и мучилась: сейчас точно моргну, и даже слепому станет ясно, что я так же далека от смерти, как мумия фараона Тутанхамона от жизни. А по разумению девицы душа моя должна бы отделиться от тела и воспарить.

Да, при таких обстоятельствах закрывать глаза не слишком уместно, как бы ни хотелось моргнуть. Но зато я могла видеть, как девица (в остатках красного платья) потянулась ко мне с пистолетом в руке.

В искренность ее намерений приходилось верить: на ствол пистолета был навинчен глушитель. Разыгрывать из себя бездыханное тело становилось опасным. Требовались более решительные действия. Ударом ноги я выбила пистолет из руки девицы, и мы покатились по земляному полу, в страстном желании обменяться скальпами. Во всяком случае, я каталась только с этим намерением: я упорно пыталась лишить девицу ее роскошных волос. А вот девица не ограничилась лишь аналогичным желанием: она тянулась и к моей лебединой шее.

(Господи, прости ты меня за ложь! Бабуля, сколько помню себя, реки слез пролила над моей толстой шеей, так она безобразна и коротка.) Но вернемся к моей клонице: сказать правду, она была раздираема желаниями, которые мне казались несовместимыми. Ей, например, очень хотелось вернуть себе пистолет, который я усердно отталкивала ногой. К тому же она пыталась укусить меня за руку, которой я затыкала ей рот. Кстати, и нос: я затыкала все дыхательные отверстия. С моими действиями девица категорически не соглашалась. Я так же смотрела на ее поведение. Между нами разгорелась нешуточная вражда. Несмотря на мою решимость остаться в живых, наш бой протекал с переменным успехом. В конце концов он принял радикальный характер и шел не на жизнь, а на смерть.

«Сильная же, зараза», — зло тужилась я, удачно заламывая руку девицы и коленом упираясь в ее живот.

Девица в долгу не осталась: немыслимо изогнувшись, она вдруг принялась грызть мое многострадальное колено. Очень опрометчивый, должна заметить, поступок — особенно если припомнить стул. От немыслимой боли я озверела и откуда-то набралась таких сумасшедших сил, что, не помню уж как, оказалась сидящей верхом на девице.

«Видела бы бабуля, какие неприличные позы приходится мне принимать в ее роскошном красном подарке!» — грустно подумала я, и подумала очень вовремя.

Вот оно, настоящее чудо! Одно лишь воспоминание о моей чудесной бабуле привнесло в нашу битву счастливый для меня перелом: девица брыкнулась с такой мощью, что я улетела метра на два в глубь сарая и приземлилась прямо на пистолет. Он сам собой оказался в моей руке, я прицелилась в лампочку и.., в сарае стало темно.