Читаем Любовники чертовой бабушки полностью

Любовники чертовой бабушки

Глава 39

С Казимежем мы познакомились случайно, но он верил, что это судьба.

Так дело было. С тяжелыми мыслями о своем третьем муже гуляла я по Быдгощу, добрела до Старо Мяста и застыла у памятника жертвам фашизма.

Я почувствовала себя жертвой третьего мужа, мысли о нем приобрели оттенки трагизма. Ощутив острую нехватку любви, я устремилась к всевышнему — не пугайтесь, просто вошла в костел, который был рядом с памятником.

В костеле шла служба. Играл орган. Народу было так много, что свободных мест на скамейках почти не осталось. Я отыскала себе уголок и уселась.

Службы не слышала, разглядывая высокие своды потолка, призадумалась — мысли скакали.

«Как здесь скучно, — горевала я. — Зачем Якубу приспичило ехать в Германию? Хоть он развлек бы меня. Очень вкусные получились вчера у бабушки Франи клецки. А какого Петр зажарил в честь моего приезда барашка! Пальчики оближешь и язык проглотишь!»

На этой содержательной мысли я была потревожена.

— Простите, не помешаю? — услышала я низкий, словно простуженный, голос.

Повернула голову влево и увидела симпатичного молодого мужчину лет двадцати восьми, не больше.

Мне в ту пору было, кажется, двадцать три.

Короче, возраст мужчины показался приемлемым для приятной беседы. А то, что мужчина расположен на такую беседу, я не сомневалась. Его выдало восхищение, возникшее у него в глазах. От мужчин такие взгляды мне редко перепадали, чего не могу сказать о сестрах по полу: женщин мои недостатки восхищают частенько. Иногда даже приводят в восторг. Особенно подругу Ганусю. И Нинуся от Гануси не отстает. Впрочем, и Туся.

Но не будем о грустном, вернемся к Казимежу.

— Не помешаете, — ответила я и вернула свои (с легкой косинкой) очи сводам огромного потолка.

Мужчина присел на скамейку рядом со мной, а я с еще большим рвением предалась размышлениям.

На этот раз мысли не множились и не скакали, а потекли ламинарно, как любил выражаться Кази-меж: то есть в одной плоскости.

"Интересно, он женат? Прикид на нем ничего, значит, денежки водятся. Выходит, женат.

Хотя, вовсе не обязательно.

Чем же он занимается?

Явно интеллигент.

По-моему, даже слишком. Мог бы и беседу со мной завязать. Надоело сидеть в безмолвии.

Пора уходить.

Если он с серьезными намерениями — увяжется за мной. Если нет, пусть молится, раз ему больше нечем заняться".

Я поднялась со скамейки и медленно направилась к выходу. Мужчина вежливо меня пропустил и снова присел на скамейку. Черт возьми! Как я разозлилась!

«Снова не повезло! Зачем он тогда глазел? Зачем восхищался?» — сердито думала я, выходя из костела.

Как тут не вспомнить народную поговорку, которую любила моя хохлушка-свекровь, мать первого мужа!

«У церкви была, и никто не полапал», — говаривала она.

Не то ли произошло и со мной, но в самом прямом смысле, простите за откровенность?

Я дошла до моста, постояла, опираясь на перила, посмотрела на темные воды Брды, да и взмечтнула. Представила вдруг себя в объятиях того незнакомца — Казимежа. Честное слово, еще не бывало со мной такого. Так к нему вдруг потянуло, что хоть обратно в костел беги.

Такая мысль не показалась мне совершенно абсурдной.

— Ах, почему это женщины всегда должны ждать, когда на них обратят внимание? Почему только мужчины могут выражать все желания вслух? — громко и горестно вопросила я у реки Брды.

— Нет, нет, не надо, пожалуйста, — услышала я простуженный голос.

Это был он. Взглянув на него, я спросила:

— Что «не надо»?

Было очевидно: он принял меня за чокнутую, готовую с моста сигануть.

— Пожалуй, уже ничего, — с улыбкой ответил он, сообразив, что я не самоубийца. — Я вами залюбовался. Вы так величественно держите голову, будто вас специально учили этому.

— Вы не ошиблись, — охотно разоткровенничалась я. — Совсем малышкой бабуля отдала меня в спортивную секцию по фехтованию. Она хотела исправить мою косолапость, но ничего не добилась. Там научили меня держать голову, а заодно и спину и кое-что еще, — добавила я, имея в виду только шпагу. — Но косолапость осталась.

Он пропустил мою последнюю фразу мимо ушей — значит, знает, как вести себя с дамами. Этим он меня окончательно обворожил.

— Значит, вы фехтуете? — с милой улыбкой восторга спросил незнакомец.

Этой улыбки, к месту сказать, он не убирал со своего лица до самого дома бабушки Франи, куда вызвался меня проводить.

— Фехтовала. И дофехтовалась до первого разряда. А вы чем занимаетесь?

— В данный момент вами любуюсь. В костеле вы были так трогательны во время вашей молитвы.

Я догадалась: «Видимо, он имеет в виду тот момент, когда я вспоминала барашка».

— Меня зовут Муза, — демонстрируя хорошее воспитание, представилась я (хоть меня об этом и не просили).

— Казимеж Балицкий, для вас просто Казик.

— В таком случае, я Муза Добрая.

— Могли бы и не говорить. То, что вы добрая, я понял с первого взгляда, — сказал мне Казимеж.

А я поняла, что готова позволить ему пользоваться своей добротой.

До самой своей смерти готова, но вышло все не так, как я хотела.