Любовники чертовой бабушки

— Лады, — решительно махнув рукой, в конце концов сказал он, — видимо, ты права. Придется все тебе рассказать. Слушай.

— С тех пор как у меня появились уши, только этим и занимаюсь, — сочла не лишним поведать я.

Коля усмехнулся и приступил к рассказу — насколько это было возможно рядом со мной.

— Казимеж Балицкий, — сказал он, — производил научные исследования под крышей трансконтинентальной корпорации. Название открывать не буду, корпорация слишком известна.

Пришлось подогреть к себе интерес:

— Не старайся, знаю название корпорации.

Я не лгала. Даже могла добавить, что работал Казимеж во французском филиале вышененазванной корпорации.

— На самом деле, — продолжил Коля, — корпорация принадлежит ЦРУ.

— А-ах! Батюшки-светы! — ахнула я. — И Кази-меж был в курсе?

— Даже не подозревал, а когда узнал, смылся со своим гениальным открытием.

— Если все обстоит именно так, мне неясно: при чем здесь я?

— Балицкий был под постоянным наблюдением, и ваш пылкий роман…

Как порядочная девушка, я вынуждена была воскликнуть:

— Между нами ничего не было!

— Согласен, — устало кивнул Коля, — про ваш платонический роман стало известно ЦРУ. Нас тоже интересует теория Казимежа. Признаюсь честно, ты нам нужна.

— Ладно, чем смогу, помогу, — в пароксизме благодушия пообещала я. — Только скажи, почему ЦРУ обратило внимание на меня? Я точно знаю, у Казимежа были другие любимые девушки: француженки, немки, шведки и даже одна японка — мать ее была против. Только поэтому они и расстались. А мы с ним два года не виделись, Казимеж мужчина, а не монах.

Коля вынужден был согласиться:

— Да, ты права, он нравился женщинам.

— В чем дело тогда? — строго осведомилась я.

И получила ответ, от которого обалдела. Коля удивленно сказал:

— Но счет в банке на приличную сумму Балицкий почему-то открыл на твое доброе имя. Для американцев это серьезный показатель отношения к женщине.

— Для русских, кажется, тоже, — только и смогла вымолвить я.

Не скрою, немедленно захотелось узнать: страну, где покоится счет, номер счета, банк и — главное! — сумму, которой Казимеж меня осчастливил. Понимая, что вопросы задавать бесполезно, я благоразумно подумала: «Придется быть посговорчивей. Ведь к сотрудничеству призывает родная страна!»

Пока я размышляла, Коля мой продолжал:

— Балицкий долго скрывался. Его не могли засечь целый год. И вдруг этот счет. Для ЦРУ счет — просто подарок. Американцы решили найти Балицкого с твоей помощью. Поначалу они собирались завербовать тебя, но их психоаналитики забраковали такой вариант.

Пришлось с обидой спросить:

— Почему это?

Коля доверчиво пояснил:

— Характеристики твоего характера, прости за тавтологию, не предполагали вербовки. Психоаналитики выдали тебе вот такую оценку: глупа, лишена всякой логики и абсолютно непредсказуема.

Я возмутилась:

— Кто бы мне говорил! Ты?! Муж крашеной Выдры?! Разве не видел, как нападала она на меня? Вот кто лишен разума, логики и предсказуемости! Я и глазом моргнуть не успела, как она набросилась на меня, твоя дура, твоя жена! Черт ее раздери!

Коля вспылил:

— Оставь в покое мою жену!

— Оставлю! Сразу же, как ты оставишь в покое меня! Я никому не позволю себя оскорблять, кроме бабули! И врать себе не позволю! Врать мне имеют право только мужья!

— Какие мужья?

— Конечно, мои! Чужие пусть врут своим женам! А ну, немедленно признавайся, как вы узнали про Балицкого?

— Случайно, через тебя.

Я поразилась:

— Через меня?

Коля кивнул:

— Да. Мы заинтересовались твоим четвертым мужем, с которым ты развелась. Уже несколько лет он был известен как агент ЦРУ. Нам были точно известны день и час, когда его завербовали.

— Просто удивительно слышать такое! — оскорбленная, завопила я. — Мой четвертый муж — агент ЦРУ. Эти премудрые американцы глупее его найти никого не могли? И главное — я им не подхожу, а мой придурок подходит! Они хоть видели, кого вербовали? Он же ничтожество! Ничего не умеет: ни украсть, ни покараулить.

— Правильно, — согласился Коля, — но его и не просили караулить и воровать. Его задействовали на самой ранней стадии операции. Он должен был поставлять психологам ЦРУ информацию о тебе.

— Горе мне! До чего докатилась! — завопила я. — Мой собственный муж шпионит за мной! Он женился единственно с этой целью! Ах, Коля, зачем ты мне это сказал? Ты вывел меня из строя! Я уже не работник!

Коля с сочувствием (за которое ему благодарна) наблюдал за мной и грустил.

— Не волнуйся, — успокоил он меня, когда я, настрадавшись вволю, умолкла, — на допросе он нам признался, что задание это было очень приятное. Он охотно его выполнял бы всю жизнь, причем готов уже был делать это даже бесплатно.

— Ха! Еще бы! Ведь я ишачила на него, как проклятая!

И тут меня осенило:

— Выходит, этот альфонс и лентяй знал про Казимежа?

Коля с горечью покачал головой:

— В том-то и дело, что нет. Он не знал даже цели задания. Мы чувствовали крупную игру. Версий было много, но информации о тебе нам катастрофически не хватало.

Я подивилась:

— Мою Ганусю не могли, что ли, спросить?