Любовники и лжецы. Книга 2

Местная – «Оксфорд мейл» за пятницу. Вчерашняя! Джини непонимающе глядела на дату. Мертвецы не покупают газет. Каким же образом Макмаллен достал свежий номер и принес его сюда, если в шесть утра пятницы он уже лежал бездыханный на рельсах в пяти километрах отсюда?

Ее взгляд еще раз подозрительно ощупал каждый уголок загадочной комнаты. Бутылка скотча, две книжки, три грязных стакана, все еще теплая печка, ложь о том, где Макмаллен провел вечер накануне собственной гибели.

Так мертв он или все-таки жив?

От возбуждения пересохло во рту, по коже побежали мурашки.

Дом молчал. Заставив себя перебороть страх, Джини шагнула к двери, за которой скрывалась лестница, ведущая наверх, и отодвинула щеколду. Несколько секунд она стояла, дрожа и вглядываясь в черную дыру, куда вели ступеньки.

Каждый ее шаг сопровождался оглушительным скрипом. Шарившая в темноте рука не находила ни перил, ни выключателя. Наверху оказалась только одна комната. В крыше, прямо над головой, светилась прореха, сквозь которую был виден кусочек неба. Преодолев последнюю ступеньку, Джини привычно прижалась спиной к стене. Она подождала, пока глаза не привыкли к темноте.

Постепенно тени и пятна слабого света начали обретать более четкие очертания. Мебель здесь отсутствовала полностью. Под дырой в крыше было устроено нечто вроде топчана: на обрывке ковра лежал бесформенный спальный мешок. В какой-то момент мозг пронзила страшная догадка, от которой по спине пошел мороз: а вдруг внутри кто-то есть? Но, присмотревшись внимательнее, Джини поняла, что мешок пуст. Она внимательно рассматривала складки мягкого материала. Рядом не было ни подушки, ни чего-либо похожего на одежду. И все же какие-то предметы валялись под ногами.

Опустившись на колени, Джини попыталась определить их на ощупь. Жестяной подсвечник без свечи, спичечный коробок… Какой-то сверток. Она задумчиво вертела его в руках. Сверток оказался жестким и плоским – скорее всего конверт для пересылки ценных бумаг, которые нельзя сгибать. Размеры – примерно тридцать сантиметров на двадцать. Конверт был открыт. Ее пальцы чувствовали аккуратный надрез, сделанный, по всей видимости, острым ножом.

Джини поднесла находку поближе к единственному источнику скудного света – дыре, сквозь которую можно было видеть небо. На конверте было что-то написано, но что именно, разобрать ей не удалось. Девушку снова начала бить нервная дрожь. Она со страхом прислушивалась к гнетущей тишине. Между тем в конверте что-то было, и это что-то было жестким и гладким.

Джини еще раз ощупала половицы, даже залезла под спальный мешок, но ничего там не нашла. Сжав конверт одеревеневшими пальцами, она направилась к лестнице.

Внизу, при свете, дышалось спокойнее. Торопись, Джини, торопись… Она читала адрес на конверте – типичный шрифт компьютерного принтера: «Джеймсу Макмаллену через доктора Энтони Ноулза, колледж Крайст-Черч, Оксфорд». Марки не было, значит, скорее всего доставил посыльный.

Внутри оказались фотоснимки, прикрытые толстой белой бумагой. Увидев, что напечатано на самой бумаге, Джини не удержалась от возгласа удивления. В качестве отправителя значился отец Джона Хоторна. Послание было кратким. Столь же лаконично была выражена и основная мысль.

«Мистер Макмаллен, – гласила записка. – В последнее время вы выдвигаете весьма неразумные обвинения, касающиеся блондинок. Полагаю, что вам следует знать истину. Эти фотографии были сделаны на протяжении последних трех месяцев истекшего года. Снимки относятся к каждому третьему воскресенью каждого из этих месяцев. Всего хорошего, мистер Макмаллен. Позволю себе выразить уверенность, что вы никогда больше не побеспокоите эту семью».

Джини еще раз удивленно охнула, в замешательстве уставившись на текст. «Выходит, я заблуждалась, а Хоторн лгал», – подумала она. Джини никак не решалась взглянуть, что же скрыто под белой бумагой, но в конце концов все-таки сняла с фотографий бумажный покров. В душе ее шевелилось гадливое предчувствие, и она была готова увидеть все что угодно. Но только не это. Жизненный опыт Джини не включал знакомства с «крутой» порнографией. Увидев три снимка – за октябрь, ноябрь и декабрь, она беспомощно вскрикнула – в который уже раз за вечер – и уронила их на пол.