Любовники орхидей (СИ)

Признаться, что я провалил задание, да еще и притащил в реальность огневку, которая в настоящий момент представляет собой невесть что, какой-то жуткий симбиоз ведьмы и голда? За это меня «по головке не погладят».

– Ох, опять! – с мукой в голосе проговорила Огнешка. – Она одолевает! Придется преобразиться, иначе мы тебя доведем до изнеможения.

И на пол упал раскаленный уголек. Я смотрел, как он остывает и меняет цвет. И принял решение. Когда уголек стал черным, я поднял его, засунул в карман и покинул номер. Действовать нужно было быстро, Огнешка в любой момент могла принять облик девушки. Я спустился в холл отеля. Было раннее утро, еще даже не рассвело. За стойкой ресепшн дремала сотрудница, но как только я подошел, она выпрямилась и бодро на меня посмотрела. Я объяснил, что у меня боли в спине и нужен лед. Сотрудница засуетилась, тут же позвонила в ближайшую круглосуточную аптеку и предложила подождать. Я присел на диван, но руку из кармана не вынимал, постоянно контролируя температуру уголька. Довольно скоро появился посыльный из аптеки. Он доставил на выбор специальную резиновую подложку с сухим льдом и еще металлический контейнер, в котором оказалось два больших брикета обычного льда. Я взял и то и другое, поблагодарил и расплатился.

Едва вернулся в номер, как первым делом открыл пластиковый контейнер, освободил брикеты от пленки, расковырял в одном из них отверстие и засунул в него уголек. Прижав поверхность другим брикетом, мысленно попрощался с огневкой. Цинично ли это? А что мне оставалось делать? Я совершил ошибку, нарушил одно из важных правил Ордена: никогда не вступать ни в какие связи с иными, и должен был исправить ее. Приходилось выбирать убийство. Тем более одним махом я избавлялся сразу и от голда и от ведьмы. Было ли мне грустно и больно? По правде говоря, нет. Слишком много проблем принесли мне необдуманные действия, и я ощущал лишь радость освобождения. Я наблюдал, как черная субстанция, зажатая льдом, начала краснеть. Видимо, огневка пыталась выбраться. Но Огнешка сама сообщила мне, что верная смерть для таких как она, это замораживание. И я видел, что ее жара не хватает, чтобы растопить ледяные брикеты. К тому же мне казалось, что тут дело даже не в количестве льда, а в его мертвенной для огневок энергии. И вот уголек вновь почернел, а затем будто рассыпался и растворился. Я осторожно убрал верхний брикет, от ведьмы не осталось и следа. Куда девалась подселившаяся Малгожата? Скорей всего, ее уже бесплотную сущность утянуло вслед за огневкой в параллельный мир, где им и место. На всякий случай я отправился в ванную, положил брикеты в раковину и пустил горячую воду. И все утекло в канализацию.

Так я избавился от сущностей. Осталось составить для Виктора правдоподобный отчет, как я уничтожил голда. Ну придумаю что-нибудь. А эту запись, как и все остальные моего дневника, скрою от посторонних глаз. Хорошо, что ловцы наделяются таким умением, и их дневники выглядят обычными общими тетрадями с пустыми страницами».

Утром 30-ого апреля ловцы собрались в селении возле замка Пернштейн. Снятый ими дом все еще оставался в их распоряжении. Идрис приехал за неделю до срока. Он занимался организацией весьма странного в обычном понимании концерта, но баснословная сумма, выплаченная за это мероприятие, сняла все вопросы агента мировой звезды Гэвида Даррета.

Ловцы встретились в доме. Идрис поджидал их за накрытым столом. Был уже полдень.

После утомительной дороги и Виктор и Жак сильно проголодались и были рады, что начальник о них позаботился.

– Как настроение? – спросил Идрис, когда все уселись.

– Отличное! – хором ответили ловцы и настороженно глянули на начальника.

Оба лгали, так как находились на грани, их эмоциональное состояние оставляло желать лучшего. Но и Идрис был не в форме. Он улыбался натянуто, видно было, что он с трудом скрывает какое-то непонятное раздражение, точащее его изнутри. В его оливковых глазах затаилась вселенская печаль, которую он, как ни старался, но спрятать от пытливых взглядов подчиненных не смог. Виктор даже машинально начал сканировать его ауру, хотя знал, что высшие умело ее скрывают от любопытных ловцов. Вот и сейчас ничего, кроме какого-то серо-сиреневого размытого ореола он не увидел и прекратил попытки.

Жак выглядел не менее напряженным, чем Идрис. Он все не мог забыть смерть двух девушек, причиной которых являлся. Жак понимал, что таких существ просто так не уничтожить, и постоянно прислушивался и приглядывался к окружающему пространству, боясь, что вдруг увидит их новые воплощения. Он почти не спал, кошмары мучили его, подсознание искало в них знаки, пыталось распознать намеки на дальнейшую судьбу ловца. Иногда он видел во снах то Огнешку, то Малгожату, то обеих вместе, просыпался в холодном поту и с дикой головной болью, вызывающей депрессию. Он даже хотел просить психологической помощи у Виктора, но опасался признаться ему, ведь тогда пришлось бы рассказать все.