Любовники орхидей (СИ)

– Это было бы отлично! – встрял Ючи. – А то моя милая и по ночам вскрикивает и стонет.

– Еще бы! После такого зрелища…, – ответил Виктор. – Могу стереть эти воспоминания, просто удалю картинки из памяти. И ничего более.

– Давайте! – оживленно сказал Ючи. – А то Асэми совсем утеряла радость жизни.

Виктор пересел к девушке и слегка сжал пальцами ее виски, попросив смотреть ему прямо в глаза. Она замерла. Виктор быстро «пробежался» по последним событиям, заметил искусственно затемненные участки и «раскрыл» их. И увидел Соланж. Вот она заходит в магазин, о чем-то говорит с Такаши, он вздрагивает и бледнеет, затем приглашает ее в квартиру. Дальше Асэми, естественно, ничего не видела. Но появились еще картинки. И снова Соланж заходит в магазин и спрашивает у Асамэ, где хозяин. И девушка проводит ее в его кабинет. Виктор понял, что Соланж стерла все это из памяти девушки и, по всей видимости, и Ючи, раз они совершенно не помнили о ее визитах. Он решил оставить все, как есть. Затем Виктор увидел, как Такаши совершал обряд. Зрелище было кровавым, у японца не сразу получилось взрезать живот в нужном месте. И он несколько раз дрожащей рукой тыкал в раны и дико вскрикивал от боли. Виктор удалил навсегда из памяти девушки все картины, связанные с харакири. И закончил сеанс. Асэми глубоко вздохнула и удивленно посмотрела на самана. Она начала улыбаться, потом тряхнула волосами и прижала ладони к пылающим щекам.

– Как ты, дорогая? – озабоченно спросил Ючи, глядя на нее.

– Словно камень с плеч свалился, – ответила она и широко улыбнулась. – Такая легкость! И на душе светло.

– Помнишь что-то? – уточнил Виктор.

– Все! – уверенно сказала она. – Кроме ритуала, меня там будто бы и не было.

– Помочь и тебе? – спросил Виктор у японца.

– Нет, я сам занимаюсь энергетическими техниками и могу справиться с такими вещами, – ответил Ючи.

«Кандидат в ловцы? – мелькнула мысль у Виктора, но он тут же отогнал ее. – Азиатов больше даже не рассматриваю», – подумал он и вздохнул.

Из записной книжки Виктора.

«С детства будущему самураю внушают презрение к смерти, ведь вся его жизнь представляется в философии самураев всего лишь путем к достойному концу.

Основой воспитания служил кодекс самурайской этики – Бусидо (путь воина). В нем синтез трех идеологических течений: синтоизма, буддизма, конфуцианства. Из японского учения синто была заимствована идея патриотизма, преданности императору, доведенная до абсолюта. Китайский дзэн-буддизм выдвигал концепцию самосовершенствования человека, выработки нужного психологического настроя путем медитации и вхождения в небытие перед лицом смертельной опасности».

Виктор попрощался с японцами и, ни секунды не раздумывая, двинулся в сторону бульвара Вольтер. Именно там находилась парижская квартира Соланж. Он был в ярости, но усилием воли сохранял нормальное выражение лица, чтобы не пугать прохожих. Виктор не был уверен, что Соланж дома и даже что она вообще в городе, он давно с ней не общался, но то, что она послужила причиной смерти Такаши, практически не сомневался. И хотел лишь одного – потребовать у нее ответа за содеянное. Виктор шел на поводу эмоций, его разум темнила злоба, он был готов убить и без того полумертвую «любовницу лилий».

Он влетел в подъезд дома, где жила Соланж, и чуть не сбил с ног выбежавшего консьержа. Не ответив на его вопрос, к кому он идет, Виктор ринулся к дверям квартиры. Она занимала почти весь первый этаж. Это он хорошо помнил после того, как побывал в гостях у Соланж. Не забыл он и как был заточен в подвал этого же дома и чуть там не умер. Воспоминания лишь раздували пламя его гнева, и он с размаху ударил ногой по тяжелой двери. К его удивлению, она легко раскрылась. Виктор вошел и понял, что здесь готовятся к переезду. Упаковочные коробки стояли одна на другой, голые стены, отсутствие какой-либо мебели в холле ясно говорили об этом.

– Эй, есть кто-нибудь?! – заорал он и направился в гостиную.

В его памяти это была огромная и мрачная комната, выдержанная в черных и серебряных тонах. Но сейчас он не узнал помещение. Раскрытые, без портьер окна пропускали свет, были видны многочисленные коробки, составленные одна на другую. Мебель, как и в холле, отсутствовала, стоял лишь небольшой диван с накинутым на него розовым покрывалом. На нем сидела девушка и аккуратно заворачивала в бумажные салфетки фарфоровый сервиз.

Виктор замер, глядя на нее. Несомненно, это была Соланж. Но как разительно она изменилась. Он видел милую цветущую девушку с аккуратной короткой прической, розовым румянцем, блестящими карими глазами и ясной улыбкой. Соланж была одета в пышную юбку с цветочным принтом и простую голубую блузку.

– Bonjour, monsieur, – поздоровалась она на французском и с явным недоумением посмотрела на Виктора, правда, улыбаться не перестала.

– Bonjour…, – растерянно ответил он и без приглашения присел на диван, не сводя глаз с Соланж.

– С кем имею честь? – уточнила она и смущенно покраснела.

– Виктор Романов, – зачем-то представился он полным именем. – А вы, мадемуазель?

– Соланж Дюруа, – ответила она.