Микки Уоллес был хорошим репортером. Он искренне интересовался теми, о ком писал. Ему не приходилось прикидываться. Человеческие существа бесконечно очаровывали его, и даже скучнейший человек имел скрытую где-то в глубине свою историю, о которой стоило рассказать хотя бы вкратце. Но со временем журналистика стала его утомлять и разочаровывать. У него не хватало энергии на то, что больше не доставляло удовольствия, не было жажды охотиться за людьми изо дня в день ради историй, которые он откроет, чтобы еще до конца недели все о них забыли. Ему хотелось написать нечто такое, что останется надолго. Он подумывал, не начать ли писать романы, но это было не для него. Сам он романов не читал, так с какой стати ему их писать? Реальная жизнь была достаточно любопытна без приукрашивания вымыслом.
Нет, что интересовало Микки – это добро и зло. Это интересовало его всегда, с тех пор как в детстве он посмотрел по телевизору фильмы «Одинокий рейнджер» и «Виргинец». Даже когда Уоллес был репортером, его больше всего привлекали криминальные истории. Правда, они чаще всего печатались в «подвале» полосы, а Микки любил видеть свое место как можно ближе к заголовку, но его также зачаровывали отношения между убийцами и их жертвами. Между убийцей и жертвой часто была близость, тесная связь. Микки казалось, что какая-то часть личности жертвы переносилась на убийцу, переходила в момент смерти и оставалась в глубине его души. Он также верил, в какой-то мере парадоксально, что в некотором смысле смерть жертвы в конечном счете и придавала смысл ее жизни, определяла ее, приподнимала над безымянностью повседневной обыденности и наделяла ее своего рода бессмертием, насколько это может позволить временная природа общественного внимания. Микки не считал это настоящим бессмертием, поскольку жертвы все-таки умерли, но решил называть это так, пока не подберет более удачного слова.
Будучи репортером, он впервые вошел в косвенный контакт с предметом своего интереса – Паркером. Когда были убиты жена Паркера и его дочь, Микки был в толчее у маленького домика в Бруклине в ту ночь. Он писал про этот случай, статьи становились все меньше и меньше и на полосах газеты опускались все ниже и ниже по мере того, как версии одна за другой отпадали. В конце концов, даже Микки отказался от дела об убийстве Паркеров и временно задвинул его на задний план. Ходили слухи, что федералы ищут возможную связь с каким-то серийным убийцей, но цена этой информации говорила о том, что она будет положена под сукно, пока не настанет нужный момент.
Хотя Микки искренне интересовался людьми и их историями, он знал за собой некоторую черствость, которая прививалась многим в этой профессии. Люди были ему любопытны, но не заботили его – во всяком случае, не настолько, чтобы он ощущал их боль как собственную. Они вызывали временное поверхностное сочувствие, но он не переживал за них. Возможно, это было следствием его работы – ему приходилось заниматься одной историей за другой в непрерывной последовательности, и глубина и продолжительность его вовлечения полностью зависели только от интереса публики и, как следствие, интереса газеты. Отчасти поэтому он решил покинуть мир журналистики и посвятить себя книгам. Погружаясь лишь в несколько дел, он надеялся возродить в себе чувствительность. А заодно и заработать немного денег. Нужно было только найти верный сюжет, и он не сомневался, что нашел его в Чарли Паркере.
Микки мог восстановить в памяти тот момент, когда убедился, что в этом человеке есть что-то необычное. Паркер не сник после смерти жены и дочки. Также он не ходил на дневные шоу, чтобы рассказывать о своей боли в попытке привлечь общественное внимание к тем двум убийствам и обеспечить давление на правоохранительные органы, чтобы они выследили оставшегося безнаказанным убийцу. Нет, он выправил себе лицензию частного детектива и стал сам охотиться как за убийцей, которым оказался некто по прозвищу Странник, так и за прочими. Первой, кого он нашел, была женщина по имени Модина, и тогда для Микки прозвенел первый звонок. Прямо перед ним был сюжет, достойный воскресного приложения: отец теряет жену и ребенка, погибших от руки убийцы, и начинает охоту за парой детоубийц. Здесь было все, чего желала пресыщенная публика.