Любовники-убийцы

— Но где же доказательства? — спросил Мулине, встревоженный серьезностью обвинений.

— А письма! Однако я отпираюсь от всего.

— Да-да, отпирайтесь, это правильно, но почему вы не говорили мне, что были с ним в переписке? Я заставил бы Фурбиса вернуть вам ваши письма.

— К сожалению, я думала, что он сам уничтожит их, а он хранил их и предоставил судьям в качестве доказательства, что я была его любовницей. Мало того, он составил еще несколько писем и приложил их к моим, будто они также были написаны мной, чтобы доказать мою причастность к убийству.

Марго лгала, но она могла позволить себе это, поскольку все, что было между нею и Фурбисом, кроме их любви, было неизвестно Мулине. Марго пыталась склонить его на свою сторону, надеясь, что, если его допросят снова, его показания будут носить чистосердечный и правдивый характер.

— Дорогая моя госпожа, — сказал Мулине, — я спасу вас.

Она позволила взять себя за руку, которую он покрыл горячими поцелуями. В эту минуту к ним подошел часовой, и они уже громче продолжили свой разговор, тщательно воздерживаясь от любых неосторожных выражений.

Во время заключения в тюрьме Апта Марго несколько раз виделась с Мулине. Он просил ее потерпеть, утешал и ободрял надеждой. Бедный безумец, он никогда не был так счастлив, как в это время. Он был необходим Марго, она нуждалась в нем. Он пользовался ее доверием и знал, или, вернее, считал себя обладателем всех ее тайн и хлопотал за нее. Несчастье приблизилось к ним, и если Мулине благословлял тюремное заключение Марго, то потому лишь, что был уверен в счастливой развязке этого ужасного дела. Фредерик Борель также навестил ее. Он пришел к ней не столько из сочувствия, сколько из любопытства.

— Ты принес мне много зла, — сказала она ему с упреком в голосе.

— Что же я тебе сделал? — удивленно спросил он.

— Разве не ты сказал, что видел меня ночью в карете с Фурбисом?

— Я сказал так потому, что это правда, но я вовсе не против тебя дал это показание. Оно против Фурбиса. Разве, по-твоему, не следовало спасти Мулине, обвиненного напрасно?

— Положим, что так, но Фурбис своим падением увлек за собой меня. Он самым низким образом оклеветал меня, несмотря на то что я не виновна. Ты поступил бы гораздо лучше, если бы не говорил ничего.

Фредерик промолчал. Спустя некоторое время он спросил свою двоюродную сестру, не сделает ли она каких распоряжений относительно работ на ферме — после всех этих печальных событий теперь он отвечал за хозяйство.

— Что мне до этого? — отозвалась Марго. — Если меня осудят, то ферма будет принадлежать тебе. Если нет, то я продам ее, потому что не желаю более жить в этой ужасной местности. Так что ты можешь свободно распоряжаться в доме.

— Но ведь если ты не виновна, то тебя оправдают! — вскрикнул Фредерик.

— Оправдают! Да, я надеюсь.

С этими словами она подняла умоляющий взгляд к небу. В тот день Фредерик ушел от нее сильно растроганный.

Долгое заключение пагубно подействовало на Марго: здоровье ее, и без того ослабленное беременностью, сильно пошатнулось, силы покидали ее, до родов оставалось всего несколько дней. Доктор предписал ей прогулки, и она вынуждена была проводить часть дня во дворе в то время, когда остальных арестантов там не было.

Во двор выходила длинная терраса, отделяемая каменной стеной от сада здания суда. Чтобы попасть в секретное отделение тюрьмы, необходимо было миновать весь двор. Однако Марго никогда не встречала тут Фурбиса — за ними обоими был установлен строгий надзор, чтобы они не имели возможности общаться друг с другом. Однажды во время прогулки она вдруг увидела, как мимо нее прошла женщина, сопровождаемая часовым. Марго узнала в ней Бригитту. Это была их первая встреча после того, как обе виделись в доме Фурбиса. Марго глухо вскрикнула. Бригитта спокойно прошла мимо, высоко подняв голову и не сказав ни слова, но в ее глазах не было и следа упрека, что сильно поразило Марго. Она принесла Бригитте так много несчастий, а та не обвиняла ее. Марго хотела поблагодарить ее и протянула вперед руки, но в ней заговорила гордость, и слова замерли на губах. Поняла ли это Бригитта? Она прошла мимо и, поднявшись уже под свод лестницы, вдруг обернулась к своей сопернице.

— Я давно простила вас, — сказала она грустным голосом. — Мне жаль вас, я молюсь о вас каждый день.

Марго схватилась за сердце и упала без чувств. На другой день она была отправлена в Карпентру, где должны были судить ее, но до начала судопроизводства по распоряжению доктора ее поместили в лазарет.

Глава XXI

С этого времени Мулине часто видели разъезжающим то в Авиньоне, то в Карпентре. Он разыскивал наиболее известного адвоката, чтобы пригласить его защищать Марго. Он сказал Фредерику Борелю:

— Эту работу я беру на себя. Я отыщу человека, который нам нужен.

Однажды ему пришлось быть на разбирательстве одного дела, и адвокат произвел на него сильное впечатление, несмотря на то что Мулине слышал его впервые.