Любовники-убийцы

Бригитта почувствовала, как сердце ее охватила бесконечная жалость. В эту минуту она забыла все свои страдания, думая о мучениях, которые так четко отражались на лице Фурбиса. Она не видела в нем больше преступника, а только несчастного человека. Она раскрыла ему свои объятия, и он бросился к ней, жаждущий лишь прощения и ласки. Несколько минут они молчали. Затем Фурбис рассказал жене о своей жизни, начиная с того дня, как он прибыл на каторгу, о его лишениях, бегстве, проживании в Комарго до решения вернуться в Фонбланш.

— Долго я не отваживался войти сюда, — молвил он, — не смея показаться перед тобой. Но жить без тебя, без детей я был больше не в силах. Вдали от вас я чувствовал, как меня охватывало мрачное отчаяние, которое толкнуло бы меня на новые преступления. Тогда я бросил все и бежал. Сегодня днем я обнимал моих детей, сейчас обнимаю тебя, и мое отчаяние уже не так сильно.

Он стоял на коленях перед Бригиттой, которая молча слушала мужа, не сводя с него глаз.

— Я во многом виноват, — продолжал он, — но ты можешь помочь мне исправиться. Я решил начать новую жизнь, жизнь честную, но для этого необходимо, чтобы ты разделяла ее со мной, необходимо, чтобы согласилась уехать.

— Уехать отсюда? — всплеснула руками Бригитта. — А дети?

— Ты увезешь их с собой. Разве я могу обойтись без них?

— Куда же мы уедем?

— К контрабандистам, с которыми я познакомился в Комарго, — продолжал Фурбис, — мне говорили, что я могу поселиться на границе с Испанией. Там никто нас не знает. Мне не надо будет бояться преследований полиции или краснеть за свое прошлое. У меня будет возможность спокойно трудиться для нашего существования. Последуешь ли ты за мной?

Бригитта не отвечала.

— Я заглажу все то зло, которое причинил тебе, — с жаром продолжал Фурбис. — Я сделаю тебя счастливой. Несчастья исправили меня. Верь мне, не отказывайся ехать со мной.

Бригитта молча продолжала глядеть на него, спрашивая себя, насколько искренни все его уверения.

— Я хочу верить тебе, — наконец, сказала она. — И если бы дело было только за мной, то завтра же мы бы уехали отсюда. Но я думаю о наших детях. Я не могу обречь их на беспокойства и неизвестность. Поезжай в Испанию один и, когда ты будешь совершенно уверен, что наша жизнь обретет спокойствие, напиши мне. Клянусь тебе, я приеду.

С минуту Фурбис размышлял. По-видимому, в нем происходила борьба, затем он ответил с нежностью:

— Ты права, завтра я уеду один.

— Завтра? — спросила она.

— Да, это необходимо.

— Так скоро?

— Я не могу оставаться здесь дольше, не подвергаясь опасности, — продолжал Фурбис. — Если кто-либо из соседей узнает меня, я пропал.

— Когда ты шел мимо Нового Бастида, — быстро спросила его Бригитта, — уверен ли ты, что тебя не заметил Фредерик Борель?

— Было уже темно. Кроме того, я закрыл лицо платком. Отдохну сутки, затем отправлюсь в Комарго, откуда будет нетрудно пробраться в Испанию.

— Будь осторожен и пиши мне.

— Обещаю.

— Теперь надо подумать об отдыхе.

— Я хочу есть, — тихо проговорил Фурбис.

— Какая я, однако, глупая, что сама не вспомнила об этом! — всполошилась Бригитта.

Бегом спустилась она на кухню и скоро вернулась, держа в руках остатки ужина и бутылку вина. Она застала Фурбиса около кроватки Этьена, он глядел на своего старшего сына.

— Дорогие мои дети! — проговорил он, возвращаясь к столу, где накрыла ужин жена.

Он ел и пил, в то время как Бригитта с нежностью смотрела на него. Теперь она была уверена: ее муж снова с ней, исправившийся благодаря пережитым невзгодам. Она не теряла надежды снова зажить счастливой жизнью. Она словно видела себя с ним в каком-нибудь глухом уголке мира, облегчающей его страдания от угрызений совести за ошибки прошлого, воспитывающей детей, для которых осталось бы неизвестным бесчестье их отца.

Рано утром Бригитта была уже на ногах.

— Останься здесь на весь день, — предложила она мужу. — Твои сыновья побудут с тобой, я не пошлю их сегодня в школу.

Проснувшись, дети были очень удивлены, увидев человека, которого они встретили вблизи аббатства, лежащим на матрасе в той комнате, где они спали.

— Иди сюда, Этьен, — ласково сказал ему Фурбис.

Ребенок поспешил к отцу, и тот уложил его около себя.

— Я тоже хочу к вам! — закричал другой.

Этьен позвал его, и когда они собрались все втроем, то поцелуям и объятиям не было конца.

— Ты знаешь, кто я такой? — спросил Фурбис у старшего.

— Да, отец, я понял это.

— Но не следует никогда никому рассказывать об этом.

— Вы уже это говорили, — возразил Этьен, снова становясь серьезным.

Это был восхитительный день для Фурбиса. Он играл с детьми и забавлялся их милой болтовней. Бригитта, улучив минуту, приходила обнять всех троих. Давно уже не было в семье такого праздника. Фурбис забыл о своих несчастьях и своих ошибках. Его озлобление, ставшее следствием выпавших на его долю невзгод, полностью исчезло.