Любовница №2358

Я шла по посадочной платформе от парковки, где уже набрал воздушную подушку мой личный эркар, до шикарного ресторана на сто восьмом этаже здания коллегии адвокатов Альянса. Куталась в белую шубку под порывами шквального зимнего ветра, но внутри разливался пожар. От волнения. От предвкушения. От стойкого ощущения дежавю. И от предчувствия чего-то нового, наконец, настоящего.

Я подошла к стойке хостеса и остановилась перед улыбающейся блондинкой, которая смотрела на меня с явным восторгом:

— Вероник Глос. Меня ожидает советник Фирел.

Девушка сверилась с компьютером и улыбнулась еще шире:

— Прошу за мной, мисс Глос.

Она засеменила впереди на небольших устойчивых каблуках, и повела через огромный зал пустого ресторана. Столы стояли редко, чтобы обеспечить гостям максимальное уединение. Чем дороже ресторан — тем реже расставлены столы.

Пол Фирел сидел у окна с бокалом виски и смотрел за стекло, в расцвеченную огнями ночь — его не интересовал ресторан. Широкая спина, затянутая в лоснящийся серый пиджак, удлиненная стрижка, пестрая от седины.

Он увидел нас в отражении стекла. Поднялся и просто смотрел на меня, не отрывая глаз:

— Вероника.

Я скупо улыбнулась:

— Здравствуй, Пол.

Фирел сам придержал мне стул, сам снова опустился напротив, но так и смотрел. Будто боялся, что если отведет взгляд, я исчезну. И молчал.

Мы просто разговаривали молча. Между нами было много-много беззвучных слов. Важных слов. В уши лилась легкая приятная музыка. Я смотрела в его резкое лицо. Кажется, морщинка на переносице стала еще глубже. Хотелось коснуться чуть шершавой щеки, запустить пальцы в ворот хрустящей серой рубашки. И плыть по ленивым волнам саксофона.

Официант все испортил, выставляя передо мной тарелку с салатом из морепродуктов. Повернулся к Фирелу и подал суповую чашку. Я недоуменно посмотрела на плавающие кусочки лосося:

— Что это, Пол?

Он проследил мой взгляд:

— Рыбный суп, как видишь.

— А как же неизменный стейк?

Он усмехнулся:

— К черту стейк.

Пол взял было ложку, но, будто передумав, положил обратно. Поднялся, обошел стол и предложил мне руку:

— Потанцуй со мной, Вероника.

Я вложила холодные пальцы в его ладонь:

— Ты же не танцуешь, Пол.

Он помог мне встать и крепко прижал к себе:

— Только с тобой.

Эпилог

Фирел толкнул дверь, и в шале ворвался резкий порыв ветра с пригоршней бесноватых снежинок. Пол снял меховую шапку, тряхнул ее.

Я скривилась:

— Здесь все будет мокрое!

Он лишь улыбнулся, закинул ушанку на рогатую вешалку и достал из-за спины букет разлапистых еловых веток:

— Ты не представляешь, здесь невозможно заказать цветы.

Я поправила толстый растянутый свитер и шагнула навстречу, принимая импровизированный букет:

— А это уже вандализм.

Ледяные ветки обожгли ладонь, и я инстинктивно наклонилась, втягивая морозный запах — мой любимый.

— Спасибо, Пол.

Он стянул зимнюю куртку, сапоги, оставаясь в охотничьих штанах и объемном свитере с пестрым цветным узором. Нелепый свитер. Видеть в нем советника Фирела было смешно до неприличия. Я рассмеялась и обняла его.

— Почему ты смеешься?

Я подняла голову:

— Все еще не верю, что ты согласился это надеть.

Он замялся:

— Мне казалось, мы на отдыхе. Где я еще могу поносить такую безвкусицу?

Нет-нет, педантичный вкус советника Фирела никуда не делся. Он по-прежнему ковырялся в моем гардеробе и безжалостно выкидывал все, что ему не нравилось. Но я не спорила. Мало того, наслаждалась. Видеть его с кучей тряпья было отдельным удовольствием. Дарка говорит, что у каждого нормального человека обязательно должна быть какая-то придурь, иначе он просто перестанет быть нормальным. И я, наверное, с ней в который раз соглашусь. С Даркой вообще сложно не соглашаться. В случае с Полом это далеко не самый худший вариант. Порой в своих самых подлых фантазиях я представляла его на месте «дорогого Кларка», с зеленым или фиолетовым взбитым хохолком и крашеными ногтями. Но ему не шло даже в воображении. Он становился похож на нелепую безумную старуху.

Я нашла подходящий глиняный горшок и поставила букет на каминную полку:

— Предлагаю фондю. Ты не против?

Пол лишь кивнул, опустился в кресло у камина и вытянул к огню ноги.

Все это было настолько по-домашнему, настолько просто и тепло, что внутри все замирало. Я резала хлеб, глядя через панорамное окно на искристый нетронутый снег.  Закатно горели островерхие шапки гор. Маленький отпуск, который мы оба заслужили.

Мне хотелось снега. Мороза, сугробов, звенящего воздуха. Я все еще пыталась вымести из памяти раскаленный песок Тахила. Избавиться от удушливых запахов. Тем более теперь, когда только-только все начиналось. Когда пока только я одна знала, как в скором будущем перевернется наша жизнь. Моя и Пола. Нас обоих.

Я выставила перед камином какелон, Пол зажег горелку, и вскоре воздух наполнился сырным ароматом. Мы сидели на толстой шкуре, макали в расплавленный сыр кусочки хлеба, колбасы, креветки и вареную картошку. Слушали треск огня, завывание ветра в каминной трубе. И нам было хорошо.

Пол поднялся, направился к бару. Привычно плеснул виски, отсчитал два кубика льда. Повернулся ко мне: